Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I: Россия – первая эмиграция (1879–1919)

В субботу 5-го апреля около 6 часов вечера к генералу д’Ансельму, где я находился в это время, пришел французский адмирал Декселе-манс, крайне возбужденный, и заявил: «Ой est cette canaille cTAndro? II faut Tarreter» <«Где эта каналья Андро? Он должен быть арестован» (iфранц)>. Он встретил своего знакомого, русского (фамилии не помню, можно справиться у адмирала), и спросил его, почему не уезжает из Одессы, на что тот ответил, что отказался от мысли уезжать, так как за паспортами приходится обращаться к Андро, а последний заявляет, что французы требуют за визу невероятные суммы, которыми он не располагает.

Присутствовали при этом, кроме генерала д’Ансельма, начальник его штаба полковник Жермен, капитан Легрон (находится в Париже) и адъютант д’Ансельма лейтенант cTHerbemont (в Париже).

По отношению к Андро тогда не было принято соответствующих мер, потому что считали, что пароход «Кавказ», на котором он находился, вышел в море в 2 часа дня (на следующий день оказалось, что пароход вышел только на внешний рейд, и я мог сесть на него).

34. Михаил Васильевич Брайкевич (1874–1940), до эвакуации из Одессы – городской голова. По профессии инженер путей сообщения и портовых сооружений. Был председателем одесского отделения Русского технического общества и Одесского общества изящных искусств. Член партии кадетов. Во Временном правительстве – товарищ министра торговли и промышленности. Жил в эмиграции в Англии; член комитета Русского торгово-промышленного союза; сотрудничал в газете «Последние новости», редактировал «Русский экономист».

35. О И.И. Фо(у)ндаминском (Бунакове) см. V: 3.

36. Об этом пароходе эвакуировавшийся на нем В.И. Гурко писал:

«Кавказ» оказался огромным французским траспортом, перевозившим во время войны туземные войска с острова Мадагаскар во Францию. Переданный вновь в частную эксплуатацию, он, однако, еще сохранил устроенные на нем приспособления для массовой перевозки людей: обширные трюмы его были снабжены устроенными в несколько этажей нарами. На этом судне должен был отплыть генерал Шварц и его штаб; на нем же было посажено множество беженцев обоего пола и более тысячи офицеров (Гурко 1924: 83).

37. См. в дневнике А.Н. Толстого одесского периода:

Идем в Городской союз, там Фундом<инский> раздает паспорта.

В 3¹/₂ начинается частая стрельба по спекулянтам. Шарахается публика, бежит, возвращается. Появляется Наташа с детьми и вещами. Бунакова еще нет. Решаем остаться, говорят, по пути к порту убивают. Не можем разменять денег, появляется Бунаков. Мы едем (Крюкова 1985: 404).

О жизни писателя в Одессе и бегстве из нее см. в капитальном исследовании Е.Д. Толстой об А.Н. Толстом в 1917-23 гг.: Толстая 2006: 214–352.

На «Кавказ» звали И.А. и В.Н. Буниных, см. дневниковую запись В.Н. от 23 марта/5 апреля 1919 г., т. е. сделанную в день отплытия «Кавказа»:

Я позвонила Цетлиным. Они уезжают, звали и нас. Мы пошли проститься. У них полный разгром. Им назначили грузиться на пароход через 2 часа. Фондаминский хорош с французским командованием, он устраивает им паспорта. Кроме Цетлиной, мы застаем там Волошина, который остается после них на квартире, и жену Руднева. Она только недавно вырвалась из Москвы, где сидела в тюрьме за мужа, но, несмотря на это, она защищает большевиков, восхищается их энергией. <…> Цетлина опять уговаривает нас ехать. Сообщает, что Толстые эвакуируются. Предлагает денег, паспорта устроит Фондаминский. От денег Ян не отказывается, а ехать не решаемся (Устами Буниных 1977-82,1: 222).

38. Илья Николаевич Коварский (1880–1962), д-р медицины, эсер. После Февральской революции гласный Московской городской думы, делегат Учредительного собрания. В эмиграции в Париже сочетал медицинскую деятельность (член, а затем председатель Мечниковского общества, 1919-40) с литературноиздательскими делами: основал изд-во «Родник» и имел книжный магазин.

После начала Второй мировой войны семья Коварских перебралась в США и обосновалась в Нью-Йорке, где И.Н. был председателем Общества российских врачей. Член корпорации «Нового журнала». См. ядовитый отзыв о нем B.C. Яновского:

Был такой эсер, зануда, недотепа, общественный деятель, неудачный издатель (editeurs mines мы, бывало, шутили) – Илья Николаевич Коварский. Интеллигент с чеховской бородкою, всю жизнь занимавшийся не своим делом; только здесь, в Нью-Йорке, вернувшись к врачебной практике, он вдруг нашел себя и стал полезным тружеником (Яновский 1993/1983: 216).

См. его некролог, написанный Р. Гулем (Р. Г. 1962: 288-89), и очерк о нем М.В. Вишняка (Вишняк 1962: 5).