Пинки Вайз (СИ)

С тех пор их дела пошли вгору. Клинетов стало больше, многие соглашались покупать сувениры, да и сама Пинки поменялась — стала куда веселее и энергичнее. Чейз припоминал два или три случая, когда хомячки уж очень сильно пугались, и тогда она тоже спасала ситуацию — смешила заплакавшихся детей и дрожащих взрослых.

— Спасибо, Чейз, вы тоже моя семья.

После закрытия фестиваля хозяева лавок принялись сворачивать шатры и убирать декорации. Пинки Вайз с радостью помогла Чейзу разобрать Особняк Калигари, хоть он и отговаривал ее от такой работы. Она наконец-то чувствовала себя на своем месте.

***

— Не ну прикинь, а у картины глаза крутяться, следят за мной, как живые. — Визжла поняшка.

— А я… я захожу в лабораторию, а там… КАБИНЕТ СТОМАТОЛОГА! Это место словно читает мои мысли.

— Да, это отличный атракцион. — Согласилась пегас с подружками.

Троица подошла к будке с фотографиями и заказала три екземпляра. Они направились к шатру предсказатея, громко смеясь и пародируя призрака из коридора.

— Хорошо поработала, Пинки. — Сказал Чейз, когла пони вышла из потайного хода.

— Я так не думаю. — Грустно ответила она.

— Наш дом ужасов — самый популярный атракцион на фестивале, мы заработали кучу денег! Возможно, даже купим новые декорации там надгробья или черных кошек…

— Это не поможет, Чейз, лохов… хомячков уже ничто не напугает.

Она говорила это с ноткой ненависти, даже на оскорбления сорвалась. В глазах сверкнул огонек, однако очень быстро угас.

— Ничего с этим уже не сделаешь, нынешнее поколение закалено всякой всячиной, их не прошибешь.

— Но ведь напугать — суть дома ужасов, а сделать нереальное реальным — цель любого фестиваля!

Чейз едва не пустил слезу от этих слов. Мало кто из молодых стал бы толкать такие речи с таким энтузиазмом.

— Больше нет, никто уже не верит в призраков, и в предсказания, и в реальность фокусов… — Он снял шляпу, отдавая дань фестивалям прошлого.

— Тогда зачем это все? Зачем вообще хомячкам нужны атракционы?!

— Понятия не имею, но они приходят, они приносят нам деньги, которых пока хватает на существование. Если хочешь, можешь идти искать другую работу, а я уже слишком стар, чтобы учиться новым трюкам.

Говоря это, он попытался вспомнить, сколько с ним работала его юная ассистентка. Пару лет… или пару десятков… Он слишком много времени провел с ней, чтобы точно сказать, будто Пинки всегда была рядом.

— Я не хочу искать другую работу, я лишь хочу вернуть душу этому месту, ту магию, которой оно обладало когда-то давно.

По нарисованному гриму покатились слезы, настоящие слезы. Ну и пусть! Пускай эта девчонка была в два раза моложе большинства работников фестиваля, пускай ее предки не были карни-от-карни, но в одной этой пони можно было поместить всю суть этого места!

— Иди в свой трейлер, Пинки, отдохни немного, а я подумаю, что с этим омжно сделать.

Остаток рабочего дня Чейз провел сам. Без его очаровательной помощницы декорации стали просто декорациям, хотя по сути это ничего не меняло: хомячки приходили, смеялись, визжали, покупали фото, уходили. Им было все равно, отчего орать, а это означало, что все мастерство Пинки утекало в пустую.

Прошел еще один день, а Вайз все никак не выходила на работу. Чейз расспросил коллег — никто ее не видел. Обеспокоеный единорог решил навестить ее и узнать, как идут дела у розововолосой.

Стоя у двери ее фургончика он признался себе, что эта девчонка была для него как дочь. Он нашел ее, поставил на ноги, дал вторую жизнь. Он волновался за нее намного больше чем за других товарищей и чувствовал, что происходит что-то неладное.

Пять минут Чейз стучал в дверь, ждал и снова стучал. Хоть единорог пообещал себе никогда этого не делать, ему пришлось достать старый дубликат ключа и открыть дверь — все для ее блага.

Но комната пустовала и похоже уже не один день. Кровать застелена, шкаф пуст, остальные вещи аккуратно лежат на полочках — будто она просто собралась и ушла, но неужели это чудо могло так поступить? Защищать карнавал всей душой, а потом вот так все оставить?

Чейз не мог так просто этого оставить, он нарушил еще одно обещание, данное себе, и перерыл всю комнату. Под подушкой единорог обнаружил дневник, и прочитав его был крайне шокирован. Последняя запись была сделана сразу после их разговора, когда Пай ушла в свой фургончик.

Сегодня я окончательно поняла, что мне здесь не место.

За те годы, что я проработала тут, карнавал стал для меня вторым домом. Я уже и забыла про все те ужасы, что случились со мной они начались с фокусника, с карнавала. Это было похоже на счатсливый конец: я пугала хомячков, питалась их страхами, они быстро забывали об этом. Никто не умирал, никто не страдал, и можно было жить нормальной жизнью.