Пион уклоняющийся

Ревизия прошла на ура. Несколько несущественных замечаний и в результате благодарность московского руководства за хорошую работу. Однако перед самым отъездом ревизоров её вызвали в кабинет генерального к руководителю ревизионной комиссии.

Руководитель ревизионной комиссии, он же начальник службы безопасности головной московской конторы, имел внешность довольно неприятную. Весь какой-то белесый с водянистыми глазами и хрящеватым носом. Видимо, эта внешность полностью соответствовала занимаемой им должности. Такого упыря увидишь в тёмном переулке, точно испугаешься. Разумеется, и Нина испугалась, стояла перед ним и дрожала, как осиновый лист, хотя чего ей бояться? Она ничего не украла, никого не убила, никаких государственных тайн шпионам не раскрывала, да и не знает она никаких таких тайн. Упырь сидел за столом на месте генерального и внимательно изучал какую-то папочку.

– Нина Павловна Иванова, тридцать девять лет, главный бухгалтер, замужем. Муж Иванов Олег Петрович, сорок восемь лет, кандидат наук, – зачитал он из папочки. – Так, так, так, дочь двадцати лет. О! Проживает в Италии! Интересно, конечно, на каком основании, но это не наше дело. Так, так, так, дальше неинтересно. Ну, присаживайтесь, Нина Павловна Иванова.

Нина села.

– Рассказывайте. – Он отодвинул папочку в сторону и уставился на Нину, вернее на её грудь. Однако в отличие от других самцов он как-то ухитрялся смотреть одновременно и ей в глаза, и туда. Это показалось Нине особенно неприятным.

– Что рассказывать?

– Всё. Как доктору.

– Я не знаю. – Нина испугалась ещё больше, хотя думала, что уже дальше некуда.

– Хорошо. Я помогу. Расскажите, Нина Павловна, о ваших отношениях с генеральным директором. Желательно поподробнее.

«Кто-то стукнул, вот заразы, – подумала Нина. – Интересно, знает ли генеральный? Будут ли допрашивать его, и чем это всё им грозит? Или грозит только ему»?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сказала Нина. У неё в голове откуда-то всплыло выражение «идти в отказку», причём идти туда требовалось не просто, а до последнего. Именно так, идти в отказку до последнего. Наверное, что-то такое она слышала из телевизора, в котором её супруг смотрел нескончаемую мутоту под названием «След».

– Точно не понимаете?

– Точно не понимаю, – решительно заявила Нина и мысленно показала упырю язык. Пусть докажет. Мало ли кто, что болтает. А с другой стороны адюльтер ведь даже близко не преступление, чтобы так вот наезжать.

– Тогда пишите. – Упырь положил перед ней чистый лист бумаги.

– Чего писать? – не поняла Нина.

– Пишите. Я, такая-то такая-то, настоящим заявляю, что не состою в интимной связи с таким-то таким-то.

– Зачем это такую глупость писать? Я ещё много с кем в интимной связи не состою. Всех перечислять, что ли? – нашлась Нина и сама подивилась своей находчивости.

– А почему бы и не перечислить? Было бы занятно.

– Это вы так шутите? – поинтересовалась Нина, и как ей показалось, смело заглянула в прозрачные змеиные глаза собеседника. Собеседник смотрел на неё с исследовательским интересом, как кот на муху. Этого Нина выдержать уже не смогла, силы её моментально иссякли, и она отвела взгляд.

– Нет. Это вы так шутите. А давайте, Нина Павловна Иванова, посмотрим занимательное кино. – Он открыл ноутбук, развернул его перед Ниной, сам вышел из-за стола и встал у неё за спиной. Нине стало совсем страшно.

– Не стойте у меня за спиной, я нервничаю, – пискнула она.

– Да, неужели. А я тоже хочу еще раз посмотреть. Уж очень интересно. – Он нажал на кнопку, и на экране высветилась знакомая картинка кабинета генерального директора. В кабинет вошла Нина и далее на экране последовала красочная процедура подписания реестра. Во всех подробностях.

Нина опешила, у неё буквально отвисла челюсть, хотя на экране она смотрелась очень даже неплохо. Конечно, если не знать, что это она, и не показывать этот фильм по центральному телевидению. Значит, в кабинете установлены камеры и подслушивающее устройство?! Звук у фильма тоже имелся, причём довольно хороший. Разве что музыки для полной художественности не хватало.

– Чего вы хотите? – смиренно поинтересовалась она у упыря.

Вместо ответа он взял её за плечи и совершенно неожиданно вдруг сверху сунул обе руки ей в вырез платья, причём прямо в замечательный кружевной бюстгалтер, делающий её грудь столь выдающейся и вопиющей. Руки его оказались холодными и слегка влажными. Нина чуть не грохнулась в обморок от ужаса, ей показалось, что у неё в лифчике рыба.

– Прекратите сейчас же! – прошептала она, боясь пошевелиться. Из глаз сами собой потекли слёзы. В этом случае пользоваться советами психолога, мысленно перемещаться к потолку, было явно бесполезно. И Нина уже была готова сдаться без боя, как она это постоянно делала в прежней жизни. Правда, раньше на её лифчик никто не покушался. Всё-таки, согласитесь, есть большая разница между моральным и физическим насилием.