Пионер, 1949 № 03

- Хорошо. Через час я буду свободна, Са-шук.

Мама сидела над книгами. Ворох книг и исписанных мелко листочков. Она улыбалась утомлённо и ласково.

Саша вернулся к товарищам:

- Работает. Давайте что-нибудь делать. Разговаривать, что ли?

Юлька отбросила за ухо крутой завиток и, энергично тряхнув головой, отчего тёмная прядка снова упала на щеку, сказала:

- Даю сеанс одновременной игры. Между делом могу разговаривать. Саша, есть две доски?

- Есть-то есть…

- Юлька, зачем? - забеспокоился Костя. -Ни с того ни с сего… Играй с одним Сашей. Мне не хочется что-то…

- Хитришь! - лукаво ответила Юлька. - Тебе очень хочется. Боишься, сорвусь? Начинаю! Саша, иду. Костя, внимание!

Тихо. Юлька следила за досками с затаённс счастливой улыбкой: видно было, что какая-то мысль её будоражит и радует.

- Саша! Может быть, всё повернётся в хорошую сторону?

- Юлька, не говори того, чего не думаешь.

- Не говорю. Шах королю!… Эх, Костя и у тебя съели коня.

Юлька сняла с доски изящную резную фигурку, повертела в руках.

- А вчера я познакомилась с Аллой.

- Что особенного? - возразил Костя, негодуя на себя за коня. - Ты была знакома с ней раньше.

- Нет, почти незнакома. Как мне хочется быть десятиклассницей! Даже завидно. Когда-то я буду? Она идёт, и подмышкой толстенная книга. Белинский, том второй, сочинения. Честное слово! Она мне сказала, что не разделяет взгляды Писарева на Пушкина. Не верите? Правда. Саша, ты не разделял когда-нибудь взгляды?

- Что-то не помню.

Он обдумывал ход. Хотелось бы выиграть, но… кажется, король его попал в вечный шах. Юлька рассуждает о Писареве, а между тем на обеих досках господствуют белые.

Костя со вздохом вывел. слона. Он двинул его наобум и при этом с опаской покосился на Юльку. Она просияла: ход случайно оказался удачным.

- Гениально! Если бы ты захотел, ты, Костя, мог бы быть мастером. Кроме того заняться ещё чем-нибудь. Алла считает, надо быть разносторонним. Теперь у нас с ней идеал - разносторонняя советская девушка! А вчера… Вы только послушайте, что было вчера! У нас одна девочка всю геометрию просидела под партой. Не верите? Правда!

Юлька болтала безумолку: она подбадривала себя и храбрилась.

- Просидела под партой? Что тут особенного? - грустно ответил Саша.

Он думал о маме. Она через стену слышит, должно быть, какой оживлённый здесь идёт разговор. Пусть бы Юлька проговорила до ночи. Что ей стоит? Неожиданно Саша сказал:

- А у меня есть одна очень важная, трудная цель.

В это время как раз вошла мама.

- Они с Костей невыносимо волнуются…

- Какая, Саша, у тебя важная цель? - спросила мама, опускаясь на стул.

Сашина мама устала. Это видно по её лицу, осунувшемуся, с подчёркнутыми густой тенью глазами.

- Я… - сказал Саша неестественным голосом. - Нас будут завтра обсуждать на общем собрании.

У него было такое лицо, с каким, должно быть, человек бросается в омут.

И он бухнул бы всё напрямик. Юлька кинулась сггасать положение.

- Они с Костей невыносимо волнуются. Но вам ведь тоже страшно делать завтра доклад?

- Да, страшновато. Очень, если правду сказать.

Она улыбнулась, разглядывая темноглазую девочку, у которой был отчаянно смелый и решительный вид.

- А в комсомол я вступала двадцать лет назад, - сказала сашина мать. - Двадцать лет!

Она прищурила серые тёплые глаза, словно всматривалась в давнее.

- Помню этот день как вчера. Каждую чёрточку в нём. Каждый звук. Все свои мысли. В этот день с утра валил снег. Я шла в школу И думала: начинается новая жизнь! И действительно… Счастье, что юность моя прошла в комсомоле!

Она замолчала и медленным жестом поправила волосы, выражение глубокой задумчивости легло на лицо, и она стала той единственной, ни на кого не похожей, особенной сашиной мамой, которой он восхищался, гордился, которую любил и хотел уберечь от всех бед, но свой утаить от неё не умел.

- Что с тобой, Саша? - спросила она, второй уже раз за сегодняшний день, и встала.

- Мама, тебе надо отдохнуть хорошенько. Ты забыла, у тебя завтра ответственный день.

- А нам можно сыграть ещё партию? - спросила Юлька нежнейшим, вкрадчивым голосом. - Они хотят взять реванш, но я сомневаюсь. Едва ли удастся.

С нетерпимой надменностью она кивнула на доски: жест маэстро, который снисходит.

- Не удастся? Посмотрим!

С видом смертельно задетого человека Костя ставил фигуры, не выпуская из поля наблюдения Сашу.

- Реванш! - пролепетал Саша, хватаясь за доску.

- Ну, что ж! - сказала мама с лёгким вздохом. - Я действительно не спала эту ночь. А вы, я вижу, совсем ещё дети.

Возражений не было, и это её удивило. Кроме того её удивила бурная шахматная лихорадка, которая внезапно их охватила, как малярийный приступ.

- Мне бы хотелось… - сашина мама задержалась у двери. - Надеюсь, завтрашний день для вас будет очень большим. Самым большим, на всю жизнь.

Все трое подняли от шахматных досок головы. И все промолчали.

Некоторое время они играли в глубоком молчании. Довольно скоро все согласились на ничью.

- Мы дети! - сказала Юлька с горькой иронией. - Им всегда это кажется.