Пионер, 1949 № 09

Петру Васильевичу показалось, что в углу на земле, под нарами, стоит какая-то небольшая машинка, похожая на аккумулятор. Но он не успел как следует рассмотреть эту машинку, так как Дружинин заслонил её спиной, что-то сделал руками, и почти в тот же миг наверху, за Парком культуры и отдыха имени Шевченко, на Маразлиевской раздался взрыв такой потрясающей силы, что под ногами сдвинулась земля, бомбоубежище закачалось, как каюта, часть прикрытия разошлась, посыпались земля и листья, железное, громыхающее эхо широкими раскатами пошло гулять над городом и несколько воздушных волн одна за другой нажали на барабанную перепонку.

Пётр Васильевич ещё не успел придти в себя и поставить в связь движение Дружинина в углу блиндажа с тем, что произошло снаружи, за Парком культуры и отдыха, как услыхал за собой решительный, торжествующий, повелительный голос:

- А теперь можно выходить. Поскорее. Вперёд. Я за вами!

Пётр Васильевич быстро шёл с торбой за спиной, не оглядываясь и повинуясь голосу Дружинина, который время от времени отрывисто командовал:

- Направо. Налево. Прямо. Или по-немецки:

- Рехтс. Линкс. Градеаус.

Или, если позволяли обстоятельства, дружески, явно подбадривая Петра Васильевича:

- Больше жизни! Вперёд! Ещё одно маленькое усилие - и мы дома.

Пётр Васильевич не имел права оглядываться.

Всё-таки несколько раз он не удержался и оглянулся. В двух метрах от него быстро шёл эсэсовец в чёрной фуражке с черепом, с пистолетом «вальтер» в руке, с синими знакомыми и незнакомыми глазами под большим лакированным козырьком.

И всякий раз это казалось Петру Васильевичу так невероятно, что он сбивался с шага и начинал спотыкаться.

Тогда за спиной опять слышался отрывистый голос Дружинина:

- Не оборачивайтесь. Я здесь. Всё в порядке.

Один раз Дружинин сказал даже игриво: «в порядочке».

Они беспрепятственно прошли через весь парк. Хотя в парке им встретилось несколько патрулей, но, разумеется, ни один их не остановил. Как мог простой комендантский патруль остановить эсэсовского офицера с пистолетом в руке, который быстро вёл арестованного мужика?

Повидимому, в этом именно и заключался простой и верный расчёт Дружинина: эсэсовский офицер ведёт переодетого большевика.

Кому же могло придти в голову, - особенно теперь, в момент общей паники, когда в городе произошёл этот чудовищный взрыв, - что один переодетый ведёт другого переодетого, и оба они - большевики?

Они вышли из Парка культуры и отдыха имени Шевченко и пересекли Маразлиевскую улицу. Она была попрежнему оцеплена, но теперь там творилось нечто невообразимое.

Конечно, Дружинин мог бы вести Петра Васильевича каким-нибудь другим, менее опасным путём, минуя Маразлиевскую. Но, как видно, ему нужно было пройти именно через Маразлиевскую. Казалось, какая-то неудержимая, озорная сила несёт его сквозь все препятствия напролом.

Зверски сжав зубы, он грубо «отстранил локтем румынского часового, довольно сильно толкнул Петра Васильевича пистолетом в спину, крикнул, свирепо раскатываясь на букве «р»: «Гр-р-радеаус!» - и они быстро, почти бегом пересекли Маразлиевскую, по которой с воем неслись санитарные автомобили.

Пётр Васильевич успел заметить, что над тем местом, где только что возвышался громадный дом Госбезопасности, теперь в пустом небо стояло или, вернее сказать, как-то тяжело и душно висело бело-розовое облако битого кирпича и штукатурки, сквозь которое виднелись безобразные развалины взорванного здания. Из пирамиды строительного мусора торчали скрученные железные балки, решётки, трубы и батареи водяного отопления.

Вокруг взорванного дома, среди обломков легковых и грузовых машин, неподвижно стояли оцепеневшие люди в шинелях и фуражках, покрытых белой известковой пылью. И вой санитарных автомобилей казался воем, шедшим из-под развалин.

Пётр Васильевич украдкой обернулся и посмотрел на Дружинина. Он увидел неистово синие глаза, полные такого торжества и такой ярости, что на один миг ему даже стало жутко. В эту же секунду Дружинин сделал неуловимое движение головой в сторону взорванного дома, подмигнул Петру Васильевичу и сказал сквозь зубы:

- Зер гут! А?

И Пётр Васильевич вдруг со всей ясностью понял связь между той машинкой, к которой наклонился Дружинин в блиндаже, и этими воющими развалинами.

Дом Госбезопасности взорвал Дружинин, и Пётр Васильевич присутствовал при этом.

Они быстро переходили из улицы в улицу - впереди Пётр Васильевич с торбой на спине, позади Дружинин с пистолетом, и Пётр Васильевич уже не чувствовал страха. Он даже не чувствовал беспокойства.

Им овладела непоколебимая уверенность, что всё обойдётся благополучно.

В ШТАБ-КВАРТИРЕ ДРУЖИНИНА

После нескольких поворотов направо и налево они очутились в тёмном переулке, где, судя по особой безжизненной тишине, большинство домов было разбито, стояли только их пустые коробки.

- Рехтс! - в последний раз скомандовал Дружинин, и, круто повернув направо, Пётр Васильевич вошёл в тёмный пролом стены, с которым как раз в этот миг поравнялся.

Следом, так же быстро, в пролом вошёл Дружинин.