Пионер.Прощай СССР

Все присутствующие, включая Елену Сергеевну и двух вожатых из четвертого отряда, посмотрели с удивлением на сжатый кулак Константина Викторовича. Он тоже посмотрел. Поморщился. Потом повернулся к одному из пацанов, который держал в руке знамя.

— Дай сюда! — Велел Костик.

Пацан суетливо подбежал к нашему «полководцу» и сунул флаг ему в руку.

— Вот! — Константин Викторович снова поднял свою конечность к небу. Но уже не столь резко и не столь пафосно. Все-таки знамя хоть было маленькое, крепилось оно к деревянной палке, а палка какой-никакой но вес имеет.

— Знамя нашего отряда! — Торжественно провозгласил Костик. — То самое знамя, которое попытается добыть соперник. Помните, потерять знания — это значит, проиграть.

Костик сновя затряс флагом в своей руке. Можно подумать, все мы без глаз или без мозгов. Сами бы не увидели или не поняли бы, что за предмет демонстрирует нам вожатый. Идиот…

Он опустил самое ценное, что у нас, оказывается, имеется, а потом посмотрел на нас. На нас, это на меня, Ряскина, Мишина, Фокину и Селедку. Богомола не было. Он засел в ближайших кустах, подавая оттуда странные звуки. То ли кабана изображал, то ли лося. Не знаю. Мычал и похрюкивал он в любом случае не очень похоже ни на то, ни на другое.

— Вы! — Константин Викторович облизнулся и подмигнул нам. Хотя, может это у него снова нервный тик случился.– Вся ваша компания ходит только кучкой. Ясно? По одному не рассеивается. Чтоб я видел всех.

Прилизанный вдруг нахмурился и зашевелил губами. Я так понял, пересчитывал нас по головам. Вожатые чужого отряда заметно напряглись. Просто выглядел Константин Викторович в этот момент как форменный псих.

— Где этот… ну…

Костик несколько раз щёлкнул пальцами в воздухе. Очевидно, он снова не мог вспомнить как зовут Богомола. Я, если честно, уже даже и не представляю, что к этому неадекватному можно обращаться иначе.

— Ну…ваш. Шестой! Странненький. — Костик махнул свободной рукой, изобразив замысловатый жест. Он явно отчаялся вспомнить имя.

— Богомол, что ли? — Мишин, недовольно насупившись, смотрел на вожатого.

Толстяк вообще всегда близко к сердцу принимал подобные комментарии в наш адрес. Считал, вожатые и воспитатель придираются, утверждая, будто нас нельзя оставлять без присмотра. Хотя лично я, к примеру, вполне понимаю и Бегемота, и Прилизанного. На их месте индивидов, подобных нам, я вообще бы посадил под замок и не выпускал.

— Богомол? — Переспросил удивленно Прилизанный. — Василий, нельзя награждать товарищей кличками. Потому что это — товарищи, а не собаки. И ваш друг…этот…ну…Вы долж­ны смириться, даже если он полностью невменяем и делать ему поблажки. Потому что настоящие друзья поступают именно так.

— А мне казалось, наоборот — с психами надо быть построже…– Тихо прокомментировал Антон. Правда говорил он так, чтоб Костик его точно не услышал. Иначе и второй глаз у вожатого задёргается.

Именно в этот момент Богомол, наверное почуяв, что разговор идет о нем, с диким криком выскочил из кустов прямо на поляну, где мы стояли полным составом.

Неадекват приземлился на две ноги, широко их расставив. Затем присел, будто собирается либо кинуться вперед, либо обосраться. Причём, с Богомолом угадать реально сложно. Судя по крику, которым сопровождалось все это действо, Богомол перестал изображать кабана или лося, а взамен решил, что он — представитель лесного племени каких-нибудь индейцев. На его роже были видны полосы грязи, в волосы неадекватный воткнул веточку, звуки, вылетавшие из его рта напоминали то ли боевой крик особо агрессивного воина, то ли просто наступившее, наконец, полное безумие.

Все присутствующие изумлённо уставились на Богомола. Кроме нас. Мы уже перестали удивляться выходкам нашего товарища. А вот бедолаги из четвертого отряда ничего подобного прежде не видали. Они коллективно вздрогнули и тихонько попятились назад.

Богомол, в свою очередь, заметив столь огромное количество людей, (на самом деле, человек двадцать пять, не больше) как-то сразу смутился, выпрямился, замолчал и тактично свалил за Мишина. То есть в полном смысле этого слова, не в переносном. Он просто подошел к Толстяку, а потом натурально спрятался за его спину. Но выглядывал оттуда теперь каждую секунду.

— В общем…– Константин Викторович, довольный тем фактом, что самые проблемные члены отряда собрались, наконец, в кучу полным составом, продолжил свою речь, которая, собственно говоря, нам и предназначалась. — Ходите только вместе. Надо будет, я вас свяжу верёвкой. Завтра, когда мы выдвинемся на поиски противника, вы все останетесь в лагере…

— Эй! Так не честно! — Ряскин аж на месте подпрыгнул.

— Зато безопасно. — Возразил Константин Викторович. — С вами здесь будет Елена Сергеевна. Главная задача — приготовить обед и охранять знамя. Ясно?

Мы молча кивнули. Хотя, судя по Антону, который считал эту «Зарницу» чуть ли не самым главным мероприятием пионерского лагеря, даже если ему ясно, то точно против воли. Антон сильно хотел принимать активное участие.