Пионер – ты в ответе за всё!

– Тут скорее совокупность факторов, – я не собирался откровенничать перед москвичом. – Сатори лишь инструмент, главные изменения в характере произошли из-за близости смерти. Знаете пословицу? Звук взведенного затвора заменяет сорок минут воспитательной беседы, а пуля, попавшая в тело, кардинально меняет мировоззрение. А в меня попала не одна.

– Да, да, сожитель твоей матери, – показывая свою осведомленность, сочувственно покивал

Чумаков. – Как сама Валентина Сергеевна? Не болеет? А то, может, организовать по партийной линии путевку в санаторий. Пусть отдохнет, подлечится. Мы ведь не молодеем.

– Боюсь, откажется, – я покачал головой. – Сейчас работы много. Запускаем несколько точек, так она дома практически не бывает. Почти ночует на работе. Я уже жалею, что заставил ее из столовой уволиться.

– Ничего, сейчас наладим работу, будет попроще, – ободрил меня Лев Иванович. – Сейчас главное наработать методики и стандарты. Дальше будет проще. Разве что в каждой новой области придется все начинать с начала, но тогда уже будет опыт и понимание процессов. Главное, чтобы местные власти палки в колеса не ставили.

– Ну с этим мы поможем, – окончательно определился Чумаков. – Юра, займись договором. Перешли шаблон Льву Ивановичу, согласуйте по возражениям. Ну, не мне тебя учить.

– Рад, что вы с нами, – я поднялся и протянул руку Марку Артемовичу, ничуть не скрывая своих эмоций. – Уверен, что теперь наша сеть быстрого питания вырастет во всесоюзную, а там, глядишь, и на за рубеж замахнемся.

– Конечно! – с улыбкой пожал мне руку москвич. – Как говорится, вдарим пролетарской шаурмой по их буржуйским хот-догам!

Следующие пару минут мы поздравляли друг друга и желали удачной работы. Уверен, Чумаков не ожидал, что согласится на таких условиях, но подсознательно уже был готов. И виноват в этом дед. Я вдруг мысленно поймал себя на том, что зову генерала именно дедом. Пусть иногда старым хрычом или мудаком, но в целом отношусь к нему как к родственнику. Это было необычное ощущение, потому что прощать Калинина я не собирался. Я и так указал ему дорогу, то, что старик не хочет по ней идти, это исключительно его проблемы.

Удачные переговоры необходимо было обмыть, и застолье пошло на второй круг, но на этот раз с алкоголем. Я, естественно, пить не стал, да и остальные особо не налегали, так чисто пригубили коньяка, хорошего кстати, по запаху сразу это стало понятно. Лев Иванович с Юрием Яковлевичем тут же принялись обсуждать нюансы договора, затем перескочив уже на производство, а Чумаков принялся расспрашивать меня про дальнейшие планы, школу и прочую бытовуху. При этом я прекрасно понимал, что ему уже принесли если не полное досье на меня, то уж точно все, что не под грифом «Совершенно секретно», но и желание лично прощупать нового партнера я тоже понимал. Так что отвечал спокойно и даже правдиво, ведь на Чумакова, а точнее на его дядю, у меня были большие планы.

– Ну за то, чтобы наш кооператив рос и богател с каждым днем! – Агеев выглядел крайне довольным и тост произносил с большим воодушевлением. – Лев Иванович, Семен. Уверен, наше сотрудничество будет крайне успешным!

– Не сомневаюсь, – я в ответ поднял кружку с чаем. – Хотя в мировом формате это баловство. Чтобы доминировать на рынке быстрого питания, фаст-фуда, если короче, необходимо максимальная оптимизация производства, как в том же Макдаке или сети полковника Сандерса, но главное, нужно приучить клиентов. Грубо говоря, выработать у них рефлекс, как у собаки Павлова, что наша еда – это вкусно. Американцы достигают этого большим количеством жира и сахара в пище, что для нас неприемлемо. Однако мы можем пойти другим путем, строго по заветам Владимира Ильича. Ведь вся эта еда, это что?

– Что? – с недоумением уставились на меня все трое взрослых.

– Вот скажите, чем принципиально отличаются шашлык и плов, о которых мы спорили в самом начале. – Я не спешил отвечать на вопрос, решив сразу начать с примера. – Я не про вкус или там структуру, а про суть. Что их разнит и что объединяет на глубинном уровне?

– Мясо? – с недоумением предложил Агеев. – Честно говоря, больше ничего придумать не могу.

– Неправильно! – я поднял палец. – Все это частности. Продукты, специи и вот это все. Но если копнуть глубже, то окажется, что и то и другое служит лишь двум базовым вещам – насыщать тело, давая энергию для жизнедеятельности, и доставлять удовольствие. Дофамин – гормон удовольствия. Самый распространенный и самый сильный наркотик, который при этом совершенно легален. Именно им торгуют сети фаст-фуда. И именно его я хочу продавать, пусть и другим методом. И вот для этого мне нужна ваша помощь, чтобы выйти на западный рынок, где эту торговлю можно реализовать с максимальной выгодой.

– Неожиданно… – было видно, что мои слова сбили Чумакова с толку и он пытался взять себя в руки. – А поподробнее можно?