Пионерлагерь имени Порошковой

– Наша новая машина, – скривился Петрович, – Стоит как три сосновских колхоза, если не больше, но больно для деревни неудобная. С трудом три мешка картошки в багажник помещается, – он с недовольным видом открыл крышку демонстрируя багажник, где плотно лежали три мешками картошки. – И больше положить нечего. Ни сапоги, ни лопату. Зачем такие большие делают для одного человека, – он невесело взглянул на Петрова, – Поговори с начальством шеф, может нам джип какой подберут?

– Попробую, – согласился Петров.

Они начали запихивать сумку с договорами на заднее сидение и в это время из подъезда вышел Толик с зонтиком и спустился к ним.

– Вот, адрес Порошковой, – протянул он Петрову лист бумаги, – А там еще приказ на вашу Марию Ивановну. Пусть подпишет. И как колхоз называется в котором она работала?

– Слышь, Петрович. Как ваш колхоз называется, – переспросил Петров.

– Так же, – вылезая из машины ответил Петрович, – Имени Порошковой. Это деревня Сосновка. Гудковского района. Это километров тридцать от сюда.

– Этого достаточно, – махнул рукой Толик и побежал обратно.

– А зачем ему наш колхоз понадобился, – заводя машину спросил Петрович.

– Только туда удалось Марию Ивановну устроить. Тут все штаты заполнены. – Пожал плечами Петров.

– Ну и дела, – удивился Петрович, прибавляя газу.

***

Они с включенной мигалкой выехали на Садовое и помчались по выделенной полосе для общественного транспорта.

– Может сначала к Порошковой заедем. Она в высотке у зоопарка живет, – Петрович указал на здание со шпилем впереди. – Я ей в советские времена каждую осень картошку от колхоза привозил. Любила она нашу картошку.

– Давай заедем, -согласился Петров, – Жаль, что лишней картошки у нас нет.

– Так отдадим один мешок. А я потом Марии Ивановне довезу, – предложил Петрович, явно приходя в хорошее настроение, испорченное новый лимузином.

Они подъехали к парадному подъезду и вытащив один мешок из багажника, прошли в подъезд к лифту.

– У Порошковой, кажется, двенадцатый этаж, – спросил растерявшуюся, от вида лимузина, консьержу Петрович.

– Тринадцатый.

– Спасибо, – Петрович опустил мешок и нажал кнопку лифту, – Лет пять я уже Валентину Ивановну не видел. Интересно, узнает?

Лифт остановился, и они вытащили мешок на лестничную клетку. Петрович, огляделся и подошел к двери, обтянутой дерматином, и нажал кнопку звонка:

– Это точно ее дверь. Это ей председатель из колхозного фонда тогда дерматин выделял.

Дверь открылась, и они увидели уже пожилую женщину в черном с седым клоком парике, сидящую в инвалидном кресле.

– Здравствуйте, Валентина Ивановна, – расплылся в улыбке Петрович.

– Здравствуй, Петрович, – широко улыбнулась вставной челюстью Порошкова, – Забыл ты меня старуху совсем. И картошку привозить перестал

– Так наш колхоз прикрыли. Пятый год уже как, – расстроенно вздохнул Петрович, – А сегодня привезли вот картошку вам. Благодаря моему шефу, товарищу Рабиновичу, – Петрович отошел в сторону, показывая рукой на Петрова.

– Ой. А мне насчет вас звонили. Предупредили, – еще шире улыбнулась Порошкова, демонстрируя новый протез. – Так, что мы в дверях стоим. Проходите, – и она, ловко управляя креслом развернулась и проехала в глубь квартиры, а Петрович с Петровым ухватив мешок прошли следом.

Порошкова свернула в яркую, освещенную комнату, с высокими потолками и желтыми обоями, очень похожую на ту, что приснилось Петрову в вагончике у узбеков, только в этой все стены были увешаны ее портретами, выступающей на различных форумах и съездах. А еще на полках, стояли многочисленные спортивные кубки и висели медали на ленточках.

– Раньше меня почти каждый день приглашали на разные съезды, открытия производственных линий, пионерские слеты, – увидев, как Петров рассматривает фотографии на стене, прокомментировала Порошкова, – Вон сколько кубков и медалей на вручали. А сейчас везде бизнес один. Про космонавтов все забывать стали.

– Но почему, – Петров попытался изобразить на своем лице улыбку Порошковой, – Мы даже нашу программу всеобщего автострахования назвали вашим именем.

– Товарищ Рабинович, кстати вице- премьер правительства, – вышел из кухни, Петрович, куда он оттащил мешок с картошкой.

– Да знаю, знаю. Мне звонили, – замахала на него рукой Порошкова, – И чем я вам полезна могу быть, товарищ Рабинович?

– Вот как раз с выступлениями помогите. Мне завтра в Госдуме перед депутатами выступать. А я в этом деле не силен, если честно, – прижал руки к груди Петров, – Не могли бы вы Валентина Ивановна, от меня речь небольшую задвинуть. Они вас там еще любят по старой памяти.

– Ой, да никаких проблем, – Порошкова прокрутилась на кресле, – Перед кем я только не выступала. На всех партсъездах от Хрущёва, до Горбачёва. На всех верховных советах с трибуны, что просили, то и несла. Ты только мне милок скажи к чему призывать, за кого голосовать, а уж все остальное из меня уже автоматически выскочит.

– Отлично, – обрадовался Петров, – Мы хотели всё застраховать. Всю страну от всяких несчастных случаев.