Пионерский гамбит

— Флаг — это само собой, но не только, — ботан приосанился. — Знач так. Жетоны — это как зарничные деньги. Универсальный эквивалент, понимаешь? Чтобы их набрать, нужно совершать разные действия. Например, убивать солдат и офицеров другой команды. Погон солдата стоит один жетон, погон офицера — десять жетонов. Заполучить флаг другой команды — пятьсот жетонов. Но это не все. Можно получать жетоны и за другие действия. Например, медсестры получают по жетону за каждый пришитый погон. Это же ты знаешь, да? Когда срывают один погон, значит ранен. Два — убит. Убитого медсестра вылечить не может, а вот раненого может.

— А «секретка» что такое? — снова спросил я. На самом деле, мне стало интересно. Оказывается, внутренняя кухня зарницы — это целое дело, а вовсе не просто побегайте за флагом, кто взял — тот победил… Ну или это просто в этом лагере вожатые с фантазией к вопросу подошли…

— Не спеши, я к тому и веду, — вожатый поправил очки. — Знач так. «Секретка» — это секретная служба. Генерирует секретные миссии. Прячет захоронки, делает к ним карты и раскладывает их в разных местах лагеря. Если команда такую карту находит, то может попытаться ее разгадать, чтобы найти клад, который потом тоже можно будет обменять на жетоны. Понятно?

— Теперь да, — я кивнул. Хотел спросить еще что-то, но посмотрел на заскучавшие лица ребят и не стал. По ходу дела разберусь.

В клубе царило предсказуемое оживление. Ряды стульев составили в дальний конец зала, вдоль стен стояли столы. Девчонок тут же запрягли нарезать на квадратики картон и наклеивать на них цветную бумагу — делать жетоны. Еще там лежали пачки погонов, и стояли стаканчики с разномастными цветными карандашами.

Мамонов свернул от входа сразу свернул в сторону стульев.

— А что, мы разве не должны сейчас что-то делать и как-то помогать? — спросил я, устраиваясь рядом с ним.

— Кирюха, ну что ты как маленький? — Мамонов посмотрел на меня взрослым укоризненным взглядом. — Им на самом деле тут не нужна никакая помощь, они просто придумали повод, как из зарницы старшие отряды исключить. Ну и нам вроде как придумали важное дело — помогать делать зарницу.

— В смысле исключить? — нахмурился я. — Зачем?

— Кирюха, ну ты ваще… Где-то умный, а где-то прямо тупень! — Мамонов рассмеялся. — Ты на себя посмотри. А теперь представь пацана из шестого отряда. Он тебе в пуп дышит, потому что ты уже дядька здоровый.

— Ааа, — я тоже усмехнулся. — Дошло. И что, мы сегодня ничего делать не будем?

— Да будем, конечно, — Мамонов пожал плечами. — Сейчас припрягут какие-нибудь секретики закапывать…

Первые убитые появились уже минут через десять после нас. Пришли трое пацанов из седьмого отряда. Обиженные, злые и растрепанные. На плечах — обрывки синей цветной бумаги. Пара наших девчонок проводили их в противоположный конец зала.

— И что им теперь, всю оставшуюся игру сидеть в штабе? — спросил я, проследив за тем, как расстроенные пацаны мотают головой, когда им предлагают поиграть в шахматы.

— Да не, отпустят через час, — сказал подскочивший к нам и плюхнувшийся на соседний стул Марчуков. — Или их команда их выкупит за жетоны.

До обеда деловитая суета штаба никак нас не касалась, и главной задачей оставалось только не путаться под ногами. Когда я заикнулся про секретки, от меня отмахнулись, что работа будет на тихом часе только, а сейчас нечего по лагерю шляться, только играющим помешаем.

После обеда нас разделили на тройки, вручили каждой компании по конверту и сказали, что нам нужно их спрятать на территории и зашифровать, где именно спрятали на отдельном листочке.

Мамонов сунул конверт в задний карман шорт и мы вышли наружу.

Было тихо, как в тихий час и полагается. Забавно так, из-за этой тишины лагерь казался будто бы заброшенным. Как будто разом все, дети и взрослые, просто взяли и исчезли.

— А давайте в заброшенном корпусе спрячем? — сказал над самым ухом Марчуков.

— Да ну, — отмахнулся Мамонов. — Потом еще жаловаться будут…

— А что за заброшенный корпус? — спросил я.

— Так тут еще до войны же лагерь был, — Марчуков махнул куда-то в сторону «жилой» части для персонала. — Потом построили новые корпуса, а старые так и остались стоять забитыми, — Марчуков перешел на громкий шепот. — Говорят, это все не случайно получилось! Там в старой столовке работал один повар, который в голодный год там резал бродяг и кормил их мясом детей!

— Ой, не свисти, — Мамонов хохотнул. — Ладно, давайте туда сходим. Кирюха не был, ему интересно будет. Это мы уже там все облазили.