Пионовый фонарь

– Я знаю, – сказал Аикава, – что, раз уж вы взяли дело мести в свои руки, вы непременно исполните долг и вернетесь к нам, может быть, даже в самом скором времени. Но ведь неизвестно, куда бежали враги. Неизвестно, сколько времени потребуется, чтобы разыскать их. Может быть, пять лет, может быть, десять… А я уже стар, я не уверен в своем завтрашнем дне, и если я уйду в дорогу, по которой не возвращаются, так и не увидев этой радости, дорога будет для меня тяжкой… И дочь так любит вас… Успокойте же мое сердце, давайте сегодня и совершим церемонию, пусть хотя бы в домашнем кругу… Вдобавок, если вы отправитесь в путь простым слугой Иидзимы, вам придется ехать с деревянным мечом. Так не лучше ли стать наследником Аикавы, доложить властям о свершившемся усыновлении и выехать настоящим самураем? Тогда в пути вам не придется страдать от грубости всякого дорожного сброда… Соглашайтесь, отпразднуем свадьбу в домашнем кругу!

– Ваши доводы справедливы, – сказал Коскэ. – И, если это будет в домашнем кругу, я согласен.

– Согласны? – радостно вскричал Аикава. – Ну вот и спасибо. Не знаю, как и благодарить вас… Аикава беден, но будьте спокойны, он сумел отложить кое-что на свадебные расходы. У меня найдется полсотни золотых для прощального вам подарка, и вы возьмете их с собой в дорогу…

– Но у меня есть деньги, – возразил Коскэ. – Господин оставил мне сто золотых, мне больше не нужно…

– Деньги никогда не помешают, сколько бы их ни было. Особенно в дальней дороге. А если даже и будут мешать, все равно ничего, потерпите. Я, кстати, собираюсь выбрать монеты помельче и зашить их вам в нательную куртку, эту куртку вы никогда не снимайте, смотрите… На дорогах полно всяких мошенников, так что будьте осмотрительны, и еще возьмите вот этот ларчик с кистями и тушью, а кроме того, примите обещанный мною меч работы Тосиро Рёсимицу… тяжелый, ведь правда? А вы заткните его за пояс. Если у вас за поясом будет этот меч и меч работы Тэное Сукэсады, пожалованный вам господином, вы совершите славные подвиги. Ведь это все равно, как если бы в пути вас незримо сопровождали ваш тесть и ваш господин.

– Благодарю вас покорно, – сказал Коскэ.

– Ну вот. А сегодня ночью мы устроим ваше бракосочетание с моей недостойной дочерью. Эй, бабка! Поди сюда… Завтра господин Коскэ отправляется в трудный и славный путь, и по этому случаю мы решили сегодня сыграть заодно его свадьбу. Ступай прибери нашу О-Току, причеши ее, пусть она покрасится… Да, а сначала вот что ты сделай. Вот эти деньги зашей в нательную куртку. Дзэндзо! Дзэндзо, беги в харчевню, ну, знаешь, в «Ханая», и возьми праздничной закуски… так три хороших рыбы целиком. Заодно заверни в винную лавку, купи два го водки да один го мирина[37], а на обратном пути купи десять пачек бумаги, двадцать золотников табаку и выбери варадзи[38] получше.

Приготовления закончились быстро. В гостиной выставили водку и закуску. Аикава, родитель, ставший на то время и сватом, затянул «Спокойны волны четырех морей»[39], молодые трижды по три раза обменялись чарками, на том брачная церемония и закончилась. Тут же решили разойтись.

– Вот мы и отпраздновали, бабка, – сказал Аикава.

– Хорошо отпраздновали, – сказала кормилица, – поздравляю вас. Уж я так рада, так рада, ходила ведь за барышней с ее младенческих лет, а теперь вот довелось у нее на свадьбе послужить. А ваше-то сердце, поди, как успокоилось!

– Ты, бабка, смотри не подведи… Знаешь, завтра мы все встанем рано, так ты свари рису, накорми господина Коскэ рыбой и горячим рисом, прямо с огня, чтобы пар шел, ладно? Ну вот… Теперь можно и расходиться. Ложитесь спать… И прошу вас, господин Коскэ, всегда ее любите. Она у нас еще молоденькая, неловкая, ничего совсем не знает, вы ее жалейте… Ну ладно, сват, как говорится, нужен только перед свадьбой. Слышишь, бабка? Ты уж не подведи…

– Что вы все – «не подведи, не подведи»… – сказала кормилица. – Кого не подвести-то?

– Вот непонятливая… Поставь там ширму, что ли… Чтобы не стыдились. Понимаешь? Видишь, она стыдится и робеет. Чтобы сумела это самое…

– Что-то вы чудное руками показываете, господин, не пойму я…

– Вот ведь дурища… Вот у тебя, к примеру, муж был, так и дети получились… Получились дети, пошло молоко… Вот ты и пошла в кормилицы… А дочка еще молодая, так ты ей по-хорошему… это самое… Ладно?

– Что вы, господин, все ее за младенца считаете? – рассердилась кормилица. – Не извольте беспокоиться, все будет хорошо…

Кормилица крикнула молодым:

– Барин! Барышня! Извольте ложиться почивать!

Коскэ, погруженный в беспокойные мысли о предстоящей погоне за О-Куни и Гэндзиро, сидел, скрестив руки, на постели. Лечь О-Току не могла, поэтому сидела рядом.

– Приятной вам ночи, барин и барышня, – сказала кормилица. – Барышня, вы не забыли, что я вам давеча говорила?

– Ложитесь, пожалуйста, – стесненно проговорила О-Току, обращаясь к Коскэ.

– Нет-нет, – сказал Коскэ, – мне еще надо кое о чем подумать немного… А вы не стесняйтесь, ложитесь и спите.

– Бабка! – жалобно позвала О-Току. – Поди сюда!

– Чего изволите? – спросила кормилица.