Пионовый фонарь

- Деньги никогда не помешают, сколько бы их ни было… Особенно в дальней дороге. А если даже и будут мешать, все равно ничего, потерпите… Я, кстати, собираюсь выбрать монеты помельче и зашить их вам в нательную куртку, эту куртку вы никогда не снимайте, смотрите… На дорогах полно всяких мошенников, так что будьте осмотрительны, и еще возьмите вот этот ларчик с кистями и тушью, а кроме того, примите обещанный мною меч работы Тосиро Рёсимицу… тяжелый, ведь правда? А вы заткните его за пояс. Если у вас за поясом будет этот меч и меч работы Тэное Сукэсады, пожалованный вам господином, вы совершите славные подвиги. Ведь это все равно, как если бы в пути вас незримо сопровождали ваш тесть и ваш господин.

- Благодарю вас покорно, - сказал Коскэ.

- Ну вот. А сегодня ночью мы устроим ваше бракосочетание с моей недостойной дочерью. Эй, бабка! Поди сюда… Завтра господин Коскэ отправляется в трудный и славный путь, и по этому случаю мы решили сегодня сыграть заодно его свадьбу. Ступай прибери нашу О-Току, причеши ее, пусть она покрасится… Да, а сначала вот что ты сделай. Вот эти деньги зашей в нательную куртку. Дзэндзо! Дзэндзо, беги в харчевню, ну, знаешь, в "Ханая", и возьми праздничной закуски… так три хороших рыбы целиком. Заодно заверни в винную лавку, купи два го водки да один го мирина [36], а на обратном пути купи десять пачек бумаги, двадцать золотников табаку и выбери варадзи [37] получше…

Приготовления закончились быстро. В гостиной выставили водку и закуску. Аикава, родитель, ставший на то время и сватом, затянул "Спокойны волны четырех морей" [38], молодые трижды по три раза обменялись чарками, на том брачная церемония и закончилась. Тут же решили разойтись.

- Вот мы и отпраздновали, бабка, - сказал Аикава.

- Хорошо отпраздновали, - сказала кормилица, - поздравляю вас. Уж я так рада, так рада, ходила ведь за барышней с ее младенческих лет, а теперь вот довелось у нее на свадьбе послужить… А ваше-то сердце, поди, как успокоилось!..

- Ты, бабка, смотри не подведи… Знаешь, завтра мы все встанем рано, так ты свари рису, накорми господина Коскэ рыбой и горячим рисом, прямо с огня, чтобы пар шел, ладно? Ну вот… Теперь можно и расходиться. Ложитесь спать… И прошу вас, господин Коскэ, всегда ее любите… Она у нас еще молоденькая, неловкая, ничего совсем не знает, вы ее жалейте… Ну ладно, сват, как говорится, нужен только перед свадьбой. Слышишь, бабка?.. Ты уж не подведи…

- Что вы все - "не подведи", "не подведи"… - сказала кормилица. - Кого не подвести-то?

- Вот непонятливая… Поставь там ширму, что ли… Чтобы не стыдились. Понимаешь? Видишь, она стыдится и робеет… Чтобы сумела это самое…

- Что-то вы чудное руками показываете, господин, не пойму я…

- Вот ведь дурища… Вот у тебя, к примеру, муж был, так и дети получились… Получились дети, пошло молоко… Вот ты и пошла в кормилицы… А дочка еще молодая, так ты ей по-хорошему… это самое… Ладно?

- Что вы, господин, все ее за младенца считаете? - рассердилась кормилица. - Не извольте беспокоиться, все будет хорошо…

Кормилица крикнула молодым:

- Барин! Барышня! Извольте ложиться почивать!

Коскэ, погруженный в беспокойные мысли о предстоящей погоне за О-Куни и Гэндзиро, сидел, скрестив руки, на постели. Лечь О-Току не могла, поэтому сидела рядом.

- Приятной вам ночи, барин и барышня, - сказала кормилица. - Барышня, вы не забыли, что я вам давеча говорила?

- Ложитесь, пожалуйста, - стесненно проговорила О-Току, обращаясь к Коскэ.

- Нет-нет, - сказал Коскэ, - мне еще надо кое о чем подумать немного… А вы не стесняйтесь, ложитесь и спите.

- Бабка! - жалобно позвала О-Току. - Поди сюда!

- Чего изволите? - спросила кормилица.

- Барин не ложится… - сказала О-Току и запнулась.

- Вы бы легли, барин, а то барышня лечь не может…

- Сейчас ложусь, - сказал Коскэ. - Не беспокойтесь, не обращайте на меня внимания,

- Очень уж вы серьезные, - проворчала кормилица, - и стесняетесь все… Спокойной ночи.

- Вы бы хоть немного прилегли… - попросила О-Току.

- Сначала ложитесь вы… - сказал Коскэ.

- Бабка! - позвала О-Току.

- Вот наказание-то… Послушайте, извольте ложиться!

- Бабка!

Коскэ наконец очнулся и почувствовал угрызения совести. Он лег, склонив голову на подушку, и между молодыми завязалась первая любовная беседа, за которой они полюбили друг друга навечно. А на следующий день, еще затемно, Коскэ стал готовиться к отъезду. Аикава уже был на ногах.

- Эй, бабка! - суетился он. - Все готово? А как завтрак? Горячий? Я пошлю Дзэндзо проводить Коскэ до Итобаси… Вынеси-ка вещи в прихожую! Господин Коскэ, завтракать!

- Доброе утро, батюшка, - сказал Коскэ, выходя в гостиную. - Доброе утро, барышня… Еду я далеко и писать вам часто, наверное, не смогу… Что меня беспокоит, так это ваше здоровье, батюшка. Берегите себя, пока я не вернусь, выполнив свой долг… Хочу увидеть радость на вашем лице, когда покажу вам головы врагов.