Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?

Сотрудничество с будущими союзниками продолжилось в апреле 1941 г. В Сингапуре было проведено совещание американских, английских и голландских представителей для выработки плана совместных действий на случай продолжения японской агрессии. По итогам совещания был разработан план «ABD». В случае, если Токио предпримет действия, нарушающие баланс сил на Тихом океане, предполагалось начать действовать в соответствии с достигнутыми договоренностями. Среди подобных японских акций назывались — прямое военное выступление против подписантов или мандатных территорий, продвижение в Таиланд до 100° в.д. или 10° с.ш. Передвижение крупных соединений военных кораблей Японии в направлении Филиппин, Малайи и других территорий. Переход Японии к системе конвоев для охраны своих коммерческих перевозок. Выдвижение японских сил в направлении португальского Таймора, Новой Каледонии и т.д.[561] Несмотря на значительный прогресс в деле складывания военной коалиции, план «ABD» был все-таки скорее декларацией о намерениях, нежели действенным военным инструментом. Несмотря на многообещающие политико-стратегические соглашения, стороны так и не договорились о конкретных действиях по их реализации. «ABD» не представлял собой «практический оперативный план»[562]. Соответственно, американские военные и относились к нему как к политическому вопросу.

Рузвельт и его подчиненные не питали иллюзий по поводу того, «что рано или поздно мы все будем втянуты в войну на Тихом океане, которая вовлечет в себя голландцев, китайцев, возможно русских, британцев и нас самих...»[563]. Соответственно, Америке было выгодно заранее заручиться поддержкой других держав. Обрисовать контуры будущей коалиции. Вдвойне подобная политика отвечала национальным интересам, так как оставляла руки свободными. Договоренности, подобные «ABC» и «ABD», являлись политическим вопросом, а значит, не связывали Вашингтон жесткими временными рамками. США вступят в войну, когда сочтут это целесообразным. Пожалуй, не стоит обвинять американских политиков и военных в лицемерии. Не они начали эту войну, а стремление победить, получив при этом максимальные выгоды, скорее стоит отнести к политическим благодетелям, нежели к порокам.

Связав воедино все сказанное в этой и предыдущих главах: военное планирование, переговоры с потенциальными союзниками, намеренную обструкцию переговоров с Японией, становится очевидно, что Белый дом не имел ни малейшего намерения избежать войны на Тихом океане. Вопрос состоял лишь в том, как с наибольшей выгодой для себя использовать развязку давнего спора с азиатской империей.

Появление окончательного варианта плана «Радуга-5» позволило штабам армии и флота перейти к конкретной разработке возможных операций. В недрах военно-морского министерства появился оперативно-стратегический план ВПЛ-46. Его вариант, предусмотренный непосредственно для Тихоокеанского театра военных действий, был назван «ВПпас-46»[564]. Документы были утверждены морским министром 21 июля 1941 г. Тихоокеанский план предусматривал несколько фаз, на первой предписывалось «поддерживать безопасность флота на базах, якорных стоянках и в открытом море», пункт М первой фазы гласил: «Охрана против неожиданного нападения Японии». Наступательные действия флота предполагались лишь через 180 дней после объявления войны, за это время Тихоокеанский флот должен был пополниться необходимыми вспомогательными кораблями и судами обеспечения, приведен в полную боевую готовность[565].

Начало советско-германского конфликта и последовавшее продвижение Японии в Индокитай привели к коренному изменению стратегической ситуации. Изменения были восприняты с энтузиазмом высшим военным руководством США. Так, морской министр Нокс воспринимал ситуацию как «Богом данный шанс»[566]. Ему вторил военный министр: «Нам нужно действовать быстро и преодолеть первоначальные трудности до того, как Германия высвободит ноги из русской трясины». К этому авторитетному хору присоединился и министр внутренних дел — ввести эмбарго на нефть для Японии. Это «даст возможность не только эффективно, но и легко вступить в эту войну, — настаивал он. — Если мы не сделаем этого сейчас, то, когда придет наш черед, мы не будем иметь в мире ни одного союзника»[567]. Г. Икес развил выгоды своего предложения даже еще дальше: «Введение санкций может привести к войне, и если мы вступим в войну таким не прямым способом, то избежим обвинения в союзе с Советской Россией»[568].