Пёс

Снотворное подействовало быстро. Веки отяжелели, и Вернер поймал себя на мысли, что последние пять минут он беспрерывно зевает, совершенно утратив интерес к происходящему на экране телевизора. Часы показывали четверть одиннадцатого. Он редко ложился спать позднее полуночи, а в семь утра, как правило, был уже на ногах. Это не зависело от того, выходной день или рабочий. Вернер с детства привык к такому распорядку. Но в последнее время в его биологических часах случился необъяснимый сбой.

Всё началось несколько дней назад, когда он поссорился с Эльвирой. Ей хотелось сходить вечером в ресторан, а он жутко вымотался на работе, предложил заказать пиццу и провести вечер дома.

— Но я уже сделала причёску, — сказала Эльвира. — У меня новый маникюр.

Она показала Вернеру ногти. Бледно-розовый цвет ему не понравился. Но он промолчал.

— Я ужасно устал, с ног валюсь, — сказал Вернер. — Сегодня было четыре контрольных, потом школьный совет…

Вернер работал учителем в гимназии.

— Ладно, — сказала Эльвира. — Ты прав. Надеюсь, когда-нибудь ты станешь хотя бы директором.

Ему не понравился снисходительный тон.

— Обязательно надо стать директором? — спросил Вернер. — Обычный учитель…

Он так и не смог придумать: обычный учитель — что? Это его разозлило. Вернер стал бормотать какую-то невнятную чушь, скорее даже издавать возмущённые, нечленораздельные звуки. А Эльвира сказала, что рано утром ей надо снимать репортаж на автобусной станции, куда привезут новую партию беженцев. Поскольку это рядом с её квартирой, она переночует сегодня там. И она уехала, чмокнув Вернера в щёку прохладными губами. Уснуть он смог лишь под утро. «Миленькая буржуазная ссора», — думал Вернер, раздражённо ворочаясь в кровати. Ссора холодная, как айсберг. Бессмысленная, как «Чёрный квадрат» Малевича. Бесстрастная, как норвежский игрок в кёрлинг. Эти дурацкие образы и сравнения маршировали у него в голове парадным строем, мешая уснуть. Вернер вспомнил, как пару месяцев назад стал случайным свидетелем ругани супружеской пары, то ли из Польши, то ли с Украины. Всё происходило в соседнем супермаркете. Они орали друг на друга на непонятном рычащешипящем языке, потом стали плеваться, а под конец муженёк схватил свою бабу за волосы и попытался приложить головой о холодильник с пивом. Но баба оказалась не промах и обрушила на благоверного серию прицельных ударов. Охранники с трудом смогли их разнять. А Вернер подумал, что, вернувшись домой, эти поляки или украинцы наверняка сладенько потрахались.

С Эльвирой Вернер, конечно, помирился. Через день она ему позвонила и сказала, что зайдёт вечером, посмотреть вместе с ним её репортаж в выпуске новостей. И он, разумеется, обрадовался, что всё закончилось так мирно и скучно. Но сон нарушился. Теперь Вернер засыпал лишь после трёх часов, а в семь утра просыпался и, чувствуя себя разбитым, шёл в гимназию. Он пожаловался Эльвире, припомнив заодно и перепалку насчёт ресторана. О перепалке она не вспомнила или сделала вид. Но посоветовала обратиться к врачу. Вернер записался на приём к своему терапевту и сходил к нему сегодня после занятий.

— Это не совсем бессонница, — сказал доктор Аппель, разглядывая какой-то волосок у себя на ладони. Потом сдул его на пол. — Всего лишь позднее засыпание. Я пропишу вам лёгкое снотворное, это должно помочь.

— Может быть, что-то более сильное? — спросил Вернер.

— Более сильное может выключить вас на сутки, учитывая, что организм измотан малым количеством сна, — сказал врач.

— Завтра у меня всё равно выходной, так что можно спать сколько угодно, — сказал Вернер. При слове «спать» он с трудом подавил зевок.

— Лёгкое снотворное вам поможет, — произнёс твёрдо доктор Аппель. — А если нет, вы знаете, как снова записаться ко мне на приём.

По дороге домой Вернер зашёл в аптеку и купил снотворное. Шагая по улице, он читал инструкцию. Моросил прохладный октябрьский дождь. Нужно было рассосать несколько драже и ждать, когда сон свалит с ног. «Какое-то чертово плацебо наверняка», — подумал Вернер раздражённо. Он стал засовывать инструкцию в карманчик рюкзака и чуть не врезался в прохожего.

— Извините, — оборонил рассеянно Вернер.