Пёс из породы хранителей и мамонт в цветочках

– Прямо как дикие зверёныши! Ездила с ними и дочкой к морю, так ни секунды не отдохнула. Кричат, водой брызгаются, в песке роются. Мячом мне по руке попали!

– Милая, так они же маленькие, как им не поиграть-то? Сколько им точно? – недоумевала Марина.

– Пять и шесть. Но, это неважно! Они совершенно неуправляемы. А я Лизке говорила, нельзя рожать погодков, не справишься! Вот как это, кидать мяч в бабушку? А?

– А какой был мяч?

– Ну, как какой? Надувной такой. Огромный! Представляешь?

– Даааа, небось, чуть не убили… – с сарказмом протянула Марина, которая сильно подозревала, что больше у детей никогда не возникнет ни малейшего желания вовлечь бабушку в игру.

– Вот именно! А Лизка их защищает! Говорит, что они просто море увидели и радуются, что это нормально!

– Лид, ну, конечно, нормально! Когда ещё побрызгаться водой, попищать от восторга, замки из песка выстроить, в мячик поиграть. Тем более, что он ничего не весит и ударить им невозможно.

– Аааа, вот ты так всегда! Ты всем сочувствуешь, кроме меня! – взвивалась Лидия, но всё равно приходила в гости. Марина была практически единственная, с кем она вообще могла говорить. Муж работал с утра и до глубокой ночи и приходил домой, когда Лидия, очень заботящаяся о своём здоровье, уже спала. В выходные он пропадал на даче, или в гараже, а Лида сидела дома и сходила с ума от скуки.

– Милая, я бы посочувствовала, только вот нечему! – Марина решительно убрала от себя в сторону миску с печеньем, которую мечтала одеть на голову Лидочки. – Вы все живы-здоровы. Муж хороший. Дети молодцы и умницы и благополучны. Внуки – солнышки. Чего тебе ещё?

– Ты никогда меня не понимала! – Лида поджала тонкие губы, сделав их ещё тоньше, и снова забубнила перечень несчастий и обид.

– Жалко, да? – Бэк покосился на Урса.

– Чего? – хмурый Урс косился на гостью и периодически тряс головой, словно ему в уши залетели да и застряли там её жалобы. Сидели они рядом с Мариной для оказания моральной поддержки, и страшно сожалели, что больше ничего сделать нельзя.

– Жалко, что Добби сюда не приведёшь! Он бы того… и так хоть понятно было бы, чего ей плохо!

Урс покивал головой. – Сам жалею! У меня-то дома лапа не поднимется!

Тенька уже некоторое время пристально рассматривала лодыжку Лидии с весьма деловитым видом.

– Ты чего? – Мышь, крутящаяся поблизости, заинтересованно подобралась поближе.

– Пасть у меня маленькая,– пожаловалась Тенька. – Вот так не укусывается… – она широко открыла рот и примерилась к ноге гостьи. – И вот этак тоже! – Тень склонила голову на бок и продемонстрировала очередную неудачу. – А жалко! Вот кого бы я с удовольствием угрызла!

– Тень, эта тётка тоже ядовитая! – вздохнул Урс. – У неё болезнь такая… Нелюбовь к жизни называется.

– Надо же… И ведь не воняет как Мымрра, а всё равно ядовитая! – удивилась Тень.

– Да, такие люди рождаются, а потом сразу-сразу старятся, и ничего их не радует! Им всё плохо и скучно.

– Так ведь нашу Марину много чего радует! – удивилась Тень.

– Глупенькая, она ведь и не старая вовсе. И Матильда тоже, – объяснил Урс. – Старость – это не то, сколько лет человек прожил, а то, как он смотрит на мир.

– Это хорошо! – обрадовалась Тень. – Марина на мир смотрит правильно! – Тенька припомнила, как с ней играют и ласкают, покосилась на гостью и вздохнула. – Эта бы нипочём не играла! Точно, она такая скучно-плохистая, что аж нос чешется после понюха!

Мышка в беседе участия не принимала, а о чем-то крепко призадумалась.

– Ты всегда жила как-то… Неправильно! – продолжала Лида.

– Неправильно, это как?

– Всё тебе легко! Даже муж вот умер, а ты чему-то радуешься! – Лидия покосилась на весёлые и лёгкие кухонные занавески, уютную светлую мебель, сидящих рядом животных и, обнаружив очередной Маринин недостаток, продолжила: – Развела какую-то псарню…

– Лидушка, ты лучше пей чай, я а тебе анекдот пока расскажу, – Марина придвинула гостье печенье, старательно отгоняя от себя дивное виденье Лиды с миской выпечки на перманентной завивке, и продолжила: – Идёт женщина по улице и думает, что у неё муж – козёл, дети – болваны, работа отвратительная и платят мало, сослуживцы – как пауки в банке, подруги все, как одна – змеи!