«Пёсий двор», собачий холод. Том III (СИ)

До сих пор делегаты смотрели мимо, что было несколько неожиданно: в конце концов, и граф Набедренных, и сам хэр Ройш должны были произвести на них успокаивающее впечатление, да и Твирин, если принять за чистую монету шинель рядового, выглядел здесь вполне уместно. Вряд ли их настолько возмутил юный возраст собравшихся; наверное, делегатам просто не пришло в голову, что переговоры могут проходить прямо в казармах, без привычной трапезы и прочих церемоний.

Хэр Ройш испытал прилив злорадства.

— Значит, это всё был обман, — барон Зрящих опомнился первым и принялся усаживаться напротив хэра Ройша, — что ж. Не тратьте силы на пустые угрозы; полагаю, что так просто вы нас в Столицу не выпустите. Смею ли я осведомиться, что случилось с настоящим мсье Армавю?

— Да всё с ним путём, — ответил Хикеракли. — Сидит себе в камере, потягивает кофий.

— Вы хоть понимаете, что творите? — граф Асматов-старший, тоже опустившись за стол, потёр виски. — Вы представляете себе реакцию Европ — реакцию, успокаивать которую, замечу, придётся не вам?

— Вы можете хоть слово сказать от себя, не ссылаясь на Европы? — холодно осведомился Твирин.

— Действительно, господа, оставьте, — граф Тепловодищев картинно махнул рукой. — Мы ведь прибыли сюда, чтобы вести диалог с петербержскими бунтовщиками — то есть, прошу покорно меня простить, новыми властями. Насколько я понимаю, это они и есть. Что ж, давайте беседовать.

— Мы уже побеседовали с мсье Армавю, — отрезал барон Зрящих, — и поплатились за свою доверчивость. Я вижу здесь солдата Охраны Петерберга — даже не офицера! — сына хэра Ройша… Вес имеет разве что ваше слово, Даниил Спартакович, но и вы, не сочтите за оскорбление, крайне молоды. Каковы, собственно, наши основания полагать, что вы действительно обладаете в Петерберге некоей властью?

— Дядя, ты меня забыл, — обиженно прогундосил Хикеракли.

— Непростительно забывать простой народ, — согласился граф и кокетливо улыбнулся. — Как только вы забываете простой народ, он отвечает вам тем же, и всякая власть, коей вы обладаете — где бы то ни было, — перемалывается в пыль.

— Если вы сомневаетесь в степени нашего влияния, можем поставить эксперимент, — хэр Ройш сложил пальцы домиком. — Выйдем наружу, и мы подтвердим, что вы представители Четвёртого Патриархата, а потом отдадим солдатам приказ вас задержать. Ну а вы, соответственно, попросите их этого не делать. Проследим, чьи слова окажутся для них более весомы, и сделаем из этого выводы о том, кто какую роль в Петерберге играет. Согласны?

Твирин чуть заметно усмехнулся. Делегаты, судя по всему, вовсе не жаждали проверок.

— В последнем законном созыве вашего Городского совета было более десятка представителей, — пошевелил седой бородой граф Дубин. — А вы, значит, управляете Петербергом вчетвером?

— А вы Росской Конфедерацией — вшестером? — фыркнул Хикеракли. — Что вы как дети малые, пока мы здесь сидим, там — у-у-у, процессы движутся! И ими тоже руководят. Но на нашей встрече полагается всё по уму сделать, чтоб красиво и, так сказать, символически. Вы, значится, члены Четвёртого Патриархата, ну а мы вчетвером, как древние патриархи. Которые летописные.

— Хотите быть святее Первых Божьих Слуг? — снисходительно улыбнулся граф Тепловодищев.

Граф Набедренных на его улыбку ответил смущённо нахмуренными бровями:

— Разве же они при вступлении в сан сразу объявляются святыми? Ах, эти тонкости духовной жизни Европ! Виктор Арчибальдович, извините нам нашу дремучесть — мы росские националисты.

— В первую очередь вы преступники и захватчики, — барон Ярцев покачал головой. — Где командование Охраны Петерберга?

— Охраной Петерберга командует Временный Расстрельный Комитет, — коротко сообщил Твирин.

— А Временный Расстрельный Комитет — это он, — ткнул в него пальцем Хикеракли, — ну и другие, по слухам, тоже имеются, но брат Твирин над солдатами теперь главный. И кончайте обзываться, так мы каши не сварим и ничего другого хорошего тоже.