Пётр и Павел. 1957 год

Отсмеявшись, Егор всё рассказал: и как зашёл в избу к Новиковым и нашел на лавке плачущего Никитку, и как захватил его с собой, а по дороге встретил Иосифа, и как решил, что в богомоловский дом забрались воры, и как они втроём через огород короткими перебежками пробирались к избе, и как собирался он за руку схватить злоумышленников, и как в результате позорно опростоволосился. Тут уже пришёл черед смеяться Алексею Ивановичу и председательнице. Правда смех у них получился какой-то не очень весёлый.

– Ну что ж, милости просим, гости дорогие! – Алексей Иванович был искренне удивлён, в каком составе они пожаловали к нему. – Стало быть, и вы в этой операции участие принимали?

– Я Егора Евсеевича с тыла прикрывал, – покраснев, признался Иосиф.

– А ты, Никита Сергеевич, наверное, в засаде сидел?

Никитка затравленно, изподлобья посмотрел на хозяина дома. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Ничего подобного, нигде я не сидел…

Но членораздельно объяснить, как он попал в дом своего заклятого врага, так и не смог.

– Меня Егор Евсеевич… Он меня с собой прихватил, чтобы, значит, я… у вас… сегодня переночевал…

– А ведь он прав, Никита. Нельзя тебя сейчас одного оставлять. Мне Галина Ивановна всё рассказала. Крепись, парень, и надежду не теряй. Не знаю почему, но кажется мне, жива твоя мать.

– Я ему то же самое говорю. Не верит, – Егор сокрушённо вздохнул.

– Ладно, топайте в сени, герои, – Алексей Иванович был явно тронут заботой Егора о сохранности его имущества. – Сначала умойтесь, а я пока соображу, во что вас переодеть, – и вдруг предложил. – А может, баньку истопить? А?.. Хорошего пара, конечно, не полупится, но через часок, а то и раньше горячая вода будет, – и не дожидаясь ответа, скомандовал: – Никита Сергеевич, хватай вёдра и марш по воду!

Часа через полтора, помывшись, они вышли в предбанник. На лавках лежала сухая чистая одежда, Галина собрала на стол кое-какую закусь, а Алексей Иванович, изменив своим строгим правилам, поставил початую бутыль самогона.

– А ведь я всегда знал, у такого человека, как ты, заначка всенепременно должна быть, – Егор потирал руки от удовольствия и радовался, как ребёнок. Сегодняшний вечер, начавшись с позорного конфуза, судя по всему, обещал впереди немало приятных сюрпризов.

– Вы тут выпивайте, закусывайте, а я пойду постираю, – председательница собрала сваленную в угол грязную одежду и пошла в баню.

– Галина Ивановна, напрасно вы так безпокоитесь, – попробовал возразить Иосиф, но дверь за ней уже закрылась.

– Ну, мужики, – Егор разлил самогон по стаканам. – За твоё счастливое освобождение, Лексей!.. Я грешным делом решил, замели тебя, как тогда в пятьдесят втором. Слава Богу, ошибся… Будем!.. – он чокнулся со всеми подряд, залпом опрокинул в себя стакан, но не поморщился, а уважительно спросил: – Анисьино производство? – Алексей Иванович подтвердил. – Качественный продукт по одному запаху признать можно, – в области самогоноварения Егор был крупным специалистом. Ещё бы! За свою жизнь он перепробовал все сорта местного самогона и теперь, как профессионал-дегустатор, мог безошибочно определить изготовителя.

Закусив щепотью квашеной капусты, Егор достал кисет с махоркой, любимую трубочку, устроился поудобней и приготовился слушать.

– Рассказывай, Лексей, всё по порядку. Чего они от тебя хотели?

И, хотя Алексей Иванович уже рассказывал сегодня о своих злоключениях Галине и вспоминать о них ему вовсе не хотелось, отказать героической троице в её законом праве тоже узнать подробности своего краткосрочного ареста не мог, потому что понимал, это было не просто праздное любопытство посторонних, а живое участие близких людей в его судьбе.

Он вздохнул и начал свою горестную повесть во второй раз.

Зажатый на заднем сиденье «Победы» с одной стороны майором милиции, а с другой – человеком из «органов», Алексей Иванович всю дорогу до райцентра гадал, какой противоправный поступок мог совершить такой тихий и набожный человек, как Иван. Хотя и понимал: в нашей стране противоправным деянием может стать всё, что угодно. Даже обыкновенный чих в неподходящий момент в не подходящем для этого месте.

В райцентре Алексея первым делом доставили в отделение милиции и поместили в камеру предварительного заключения. Здесь он уже бывал, когда вместе с отцом Серафимом его арестовали за "антисоветскую агитацию и пропаганду", так что впечатление было такое, будто вернулся он в давно знакомые, обжитые места: те же дощатые нары, те же стены, наполовину выкрашенные синей масляной краской, а на них те же знакомые надписи, изрядно расцвеченные ненормативной лексикой. А как же иначе?!.. Любят наши граждане оставлять свои автографы на самых видных местах. Более всего для этого пригодны памятники архитектуры, монументы, дощатые и оштукатуренные заборы, стены общественных туалетов. А уж в местах вынужденного заключения, как говорится, сам Бог велел. Борьба за всеобщую грамотность принесла-таки свои плоды.