Пётр Машеров

8 мая 1965 года Президиум Верховного Совета по представлению, на котором стоит подпись Машерова, отмечая исключительные заслуги защитников Брестской крепости перед Родиной и в ознаменование двадцатилетия Победы советского народа в Великой Отечественной войне, присвоил цитадели на Буге почетное звание «Крепость-герой» с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»…

Покидая Брест в связи с избранием секретарем ЦК КПБ, Машеров вынашивал идею создания в Бресте мемориала, чтобы увековечить подвиг героев. Объявили всесоюзный конкурс на лучший проект. За основу взяли эскиз, выполненный народным художником СССР A. П. Кибальниковым. Однако проект не понравился Машерову, показался «бездушным».

— Алексей Павлович, если взять ваш проект на веру, то крепость может показаться современнику этаким милитаризованным кулаком, который, можно подумать, действительно угрожал врагу, — при первой же встрече сказал Машеров Кибальникову. — А на самом деле там не было ни самолетов, ни танков, ни даже орудий… В крепости нашлось только обычное стрелковое оружие… Кстати, нельзя не учитывать, что именно в этой крепости в 1918 году был подписан Брестский мир.

— Понимаю вас. Вы желаете подчеркнуть, что на первом плане у защитников был человеческий фактор — мужество, стойкость, героизм, — начал соглашаться скульптор…

— И жажда жизни, мира, — добавил Машеров.

— Действительно, Петр Миронович, вы правы. Я как-то не додумался до этого…

— Так есть же возможность поправить проект, — улыбнулся Машеров, довольный тем, что автор так просто согласился с критикой.

— Править есть что, но у меня сил маловато, — пожаловался Кибальников.

— А мы подкрепим вашу группу..

И посоветовал художнику, чтобы в его творческую группу включились народный архитектор СССР Владимир Король, народный художник БССР Андрей Бембель.

Большую творческую работу провели и архитекторы В. Волчек, B. Занкович, Ю. Казаков, А. Стахович, Г. Сысоев. Но встал вопрос о деньгах на осуществление задуманного.

...«Екатерина Третья» была уже в пути, а брестские власти все еще решали, кому встречать скорый поезд Москва— Берлин и самого главного в нем пассажира — «железную леди» советской культуры Екатерину Алексеевну Фурцеву. Среди советских высокопоставленных чиновниц другой такой красивой и обаятельной женщины, пожалуй, и не было. О Фурцевой, сумевшей успешно двигаться по служебно-карьерной лестнице при Сталине, Хрущеве и Брежневе, ходили легенды.

После того как Хрущев отправил ее с поста секретаря ЦК КПСС на должность министра культуры, она пыталась покончить жизнь самоубийством. На пленуме ЦК тот прокомментировал случившееся достаточно грубо: «У Фурцевой обыкновенный климакс».

Через десятки лет Александр Кичкайло, лауреат Государственной премии СССР, заслуженный строитель Республики Беларусь, прошедший высокие государственные посты министра сельского строительства, председателя Могилевского облисполкома, награжденного за свои труды орденами Ленина, Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», восстановит в памяти те события…

В Бресте вагоны, как известно, несколько часов «переобуваются», чтобы дальше следовать по европейской железнодорожной колее. В роли встречающего министра культуры СССР был зампред облисполкома Александр Кичкайло. У него, отвечающего за строительство, а не за культуру, к Фурцевой было свое дело, которое тормозило сооружение мемориала «Брестская крепость». Кичкайло зашел в купе, поздоровался, улыбнулся. Министр протянула руку. Он расспросил, как доехала Екатерина Алексеевна, не устала ли. Поинтересовался, как пожелала бы скоротать вынужденную остановку в Бресте.

- Может быть, заглянем в Беловежскую пушу? - предложил заманчивый вариант гостевой программы. Сам при этом втайне надеялся, что гостья откажется. Так и случилось.

- Тогда давайте побываем в Брестской крепости, - сказал с надеждой, что министр согласится. Тем более что разговор планировал повести вокруг строительства мемориала. Народ к тому времени собрал достаточно большие деньги. На банковском счете сосредоточились пожертвования в размере 1 миллиона 800 тысяч рублей.

Приехал в Брест Александр Кибальников, к тому времени лауреат Ленинской премии, автор грандиозного памятника Владимиру Маяковскому в Москве. Это был влиятельный «конъюнктурщик», его прислал в республику М. Суслов. Понятно, Машеров был не волен в воплощении своих замыслов, поддержал московского «победителя» проекта. И вручил Кибальников Кичкайло как главному «прорабу» смету «скульптурно-творческих работ» аж на 2 миллиона 100 тысяч рублей! И хотя Кичкайло чувствовал в творческих вопросах свою некомпетентность, взял бумаги и поехал в Минск, в Министерство культуры. Там, видно, будучи к гонорарной теме привыкшими, смету подписали и печати свои поставили. Словом, дерзайте, стройте, расходуйте деньги народные, собранные по рублю…