Пётр Машеров

М. Зимянин от ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР, от Генерального секретаря Л. Брежнева выразил глубокое соболезнование ЦК КПБ, Президиуму Верховного Совета БССР и Совету Министров БССР, коммунистам, всем трудящимся Республики в связи с постигшим их большим горем. На траурном митинге выступили: В. Бровиков, второй секретарь ЦК КПБ; М. Яснов, Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР; Е. Климченко, слесарь-инструментальщик Минского тракторного завода, член ЦК КПСС, Герой Социалистического Труда; И. Соколов, второй секретарь ЦК Компартии Украины; Н. Борисевич, президент Академии наук БССР; П. Гришкявичус, первый секретарь ЦК Компартии Литвы. (Кстати, единственный первый секретарь компартии союзной Республики, прибывший на похороны. Во время похорон ему стало плохо, и комендант дачи и квартиры Машерова посадил его в ЗИЛ…)

Выступили также М. Зайцев, командующий войсками БВО, генерал-полковник танковых войск; Р. Храмченко, первый секретарь Сенненского райкома партии Витебской области; В. Шаплыко, первый секретарь ЦК комсомола Республики.

Когда траурный митинг закрыли, под звуки траурного марша скорбный кортеж выехал на Ленинский проспект. Вслед за гробом люди шли до площади Победы. Там ждали автобусы. Велось строительство метро — мечта Машерова, и машины направились в объезд — по улице Красной, Якуба Коласа, Калиновского. Казалось, плачет природа. До самого кладбища траурная процессия двигалась под проливным дождем, сквозь горестный людской коридор в несколько рядов. Люди пришли отдать долг своемУ руководителю, мужественному коммунисту-патриоту и замечательному человеку. На их лицах можно было прочитать: «Прости нас, Петр Миронович, если что-то не так делали». Дождь усилился, перешел в холодный осенний ливень…

На кладбище, по Московскому шоссе, с прощальным словом выступил Председатель Совета Министров БССР Александр Аксенов.

- Неимоверно тяжелая, невозвратимая утрата потрясла наши души, - сказал он. - Неодолимым чувством глубокой скорби, душевной боли и горечи охвачены в эти дни сердца коммунистов, трудящихся Белоруссии, всех советских людей. Здесь, у его последнего земного порога, мы прощаемся со славным сыном белорусской земли… Такие былинные люди, как Петр Миронович Машеров, не уходят навсегда. Они остаются в строю выдающимся результатом своего труда, своей борьбой, силой своего нравственного и духовного влияния на судьбы людей, которые продолжают то великое дело, за которое они боролись…

Мокрые, озябшие, спасались от холода люди, многие незнакомые — из областей, районов, из других республик, собравшиеся после похорон за поминальным столом. Поминали со скорбью славного сына земли белорусской.

…На следующий день после похорон жена Машерова приехала на кладбище. Вся могила покойного была усыпана медными монетами. Есть в народе такое поверье — бросать монеты к святым местам. Вот так своеобразно люди выразили ему свое жертвенное признание.

На православный Великдень верующие принесли столько крашеных яиц, что трудно было до могилы добраться. Так по-своему поминает его народ.

Как-то сам посетил кладбище.. У памятника Машерову задержался. На коленях у его могилы стояли две старушки и молились. Спросил у них: «Что вас привело сюда? Рядом же еще один первый секретарь похоронен».

— А он, сынок, простому народу помогал..

Да, он никогда не признавался в любви к людям. Но в ней не сомневался ни один человек, кто знал Машерова по его делам.

«Я знаю, что настанет день, когда мой взгляд уже не увидит этой земли и жизнь оставит меня в молчании, накинув последнюю завесу на мои глаза. А звезды будут бодрствовать в ночи, и утро встанет, как прежде, и время будет течь, как река, вздымая печали и радости», — наверное, так думал Петр Машеров в ту свою последнюю роковую поездку по родной земле, которая никогда не забудет своего верного сына!

Я часто встречаю людей

С различными званиями,

Столь необходимыми

Для визитных карточек,

Для анкет и отчетов,

Для некрологов.

Максим Танк

Автокатастрофа, в которой погиб Петр Машеров, породила немало слухов и домыслов: кто-то считал ее спланированной диверсией, «политическим убийством».

Сотрудники КГБ республики, следователи по особо важным делам при прокуроре БССР - Николай Игнатович, при Генеральном прокуроре СССР - Владимир Калиниченко, допросили людей, знавших шофера экспериментальной базы «Жодино» Николая Пустовита, вместе с ним работавших.

Обвиняемый по уголовному делу родился в многодетной семье, жил дружно с братьями и сестрами, никто из родственников не был судим. У него на то время было трое детей (двое — школьники, дочь — шестимесячная). Пустовит не пил, не имел никаких отклонений в поведении. По характеру был спокоен, уравновешен. Не был враждебно настроен и не высказывал недовольства существующим строем в адрес руководителей республики, ни с кем из односельчан не имел личных счетов.