Пиппа ищет неприятностей

Теперь, когда наш изнурительный поход к Сердцу Мира и обратно подходил к концу, нужно было поговорить с Атайнин о будущем. Но почему-то сражаться со стаей цхерков у меня смелости хватало, а заговорить с флаобкой – нет. Как только мы оказались в землях, где росла трава, мы обзавелись скакунами, и теперь я и Атайнин молча скакали бок о бок. Тишина между нами была такой вязкой, что даже последние осенние мухи застревали между нами.

– Атайнин, не будет ли оскорблением с моей стороны пригласить вас погостить в моем доме, пока вы находитесь…

И в этот момент к нам присоединился Конвей, который инспектировал замыкающих отряда и теперь вернулся вперёд.

– Атайнин, я предлагаю вам устроиться в моём столичном родовом дворце, – склонил он голову. – Вы можете оставаться гостьей, сколько захотите.

Мой маленький домик уступал дворцу Конвеев в плане роскоши, но я был первым!

– Благодарю вас, герцог, но мне не хотелось бы вас стеснять, – ответила флаобка вежливо.

– Нет, что вы, у нас полно пустующих гостевых комнат, – не сдавался Рон, и мне захотелось напомнить, что дома его ждет жена с первенцем.

– Ваше предложение льстит, но вынуждена отказаться. Не переживайте, я найду, где разместиться, – она улыбнулась. Я не видел этого за платком, срывавшем лицо, но слышал улыбку в интонациях.

Когда Конвею надоело в молчании ехать с нами, он поскакал дальше, возглавить отряд. А я снова обратился к Атайнин:

– Понимаю, что моё предложение звучит как неприличное, но, поверьте, в нём нет ничего оскорбительного. Я гарантирую, что вы и ваша честь будут в моём доме в полной безопасности, – выдавил я из себя и более тихо добавил: – К сожалению, не могу гарантировать сохранения репутации. Но обещаю найти вам компаньонку.

Девушка (или уже не девушка) рассмеялась:

– Неужели вы думаете, что моей репутации может что-то угрожать после экспедиции с отрядом мужчин?

– Это „да“? – уточнил я, не веря удаче.

– Да, – согласилась она».

И на самом интересном моменте по лестнице снова стал кто-то подниматься. Очень хотелось бы надеяться, что этот гость, как и предыдущие, не достигнет цели, если таковой является общение со мной. Но шаги: неспешное шлёпанье сапог, глухое, но увесистое, подсказывали, что надежды напрасны. А когда к шлёпанью добавилось верещание предателя Шорьки, в очередной раз продавшегося за еду, всё стало совершенно ясно. Неясно только, зачем? Я накрылась с головой и изобразила бревно. Но шорёк, соскочивший с высоты громилы прямо на мой нежный животик, сломал все планы.

– Куда, мля! – взвизгнула на самых низких из возможных для визга тонах и села.

Силуэт нашего великана нависал надо мной во тьме во всей первозданной пугающей мощи. Свет месяца, едва пробивающийся из приоткрытых ставней за его спиной, придавал видению потусторонний оттенок.

– Так он «Шорька» или «Кудамля»? – добродушно хмыкнув, полюбопытствовал Пончик.

– По-разному бывает, – буркнула я, поглаживая предателя по спинке, пока тот крутился вокруг шеи, щекоча хвостом. Типа, очень рад. – Иногда «Шорька», иногда «Кудамля». А что, уже закончили гулять?

– Не, гужбанят ещё. – Пончик смачно зевнул. – А я спать.

– Спать?..