Пиппа ищет неприятностей

Первым делом я справилась у хозяйки, не продаст ли она сиротке поношенную одежду своего старшенького. Она попеняла нашим орлам, что держат ребетёнка в нищете. Я рассказала душещипательную историю, как воины спасли сиротинку от злой хозяйки и теперь везут в столицу, а я им помогаю, чем могу. То к нешьессам бужу, то чисибунов натравли… – тьфу! Прогоняю, конечно. То подмогу вот организую. Разумеется, селянка всерьёз мои подвиги не приняла, потрепала по голове с понимающей улыбкой и отдала рубаху и слегка подранные штаны почти за бесценок. Благо мешок с мелочью всегда со мной. Я, конечно, всем верю. Но как человек, который рос в приюте, никому не доверяю.

Теперь у меня появились важные и неотложные дела. Мы переглянулись с Шорькой. А кому-то еще и погулять пора по лесу. Лес за селом был светлый, молодой. Травка по земле от росы уже обсохла. Небо голубое сквозь листву просвечивает. Птички чирикают. Цветы лесные мёдом пахнут. Я упала на траву, руки раскинула…

Так хорошо! А какие здесь грибы, наверное, по осени… И люди приветливые, незлобливые. Эх, вот найду злодея, который мэтра убил, отомщу и приеду сюда. Хороший маг везде нужен. А то, что магичка, а не маг… Так кто к ним сюда, в дебри, другой подастся? Пусть берут меня такой, какая есть, и радуются…

Я сунула в рот травину, а руки заложила под голову, растопырив локти в стороны. Полежала. Помечтала.

…А еще Дикого сюда позову, может. Ну что ему, горемычному, по миру мотаться одному, да, же?.. Понятно, что не позову. А и позову, зачем я нужна такая, дура-то безродная? Но помечтать же можно?

Шорьке мои фантазии никуда не упали. Он носился по деревьям, как заполошенный, гоняя местную живность. Потом умаялся, спустился и стал копать поблизости, нарушая общую гармонию и усыпая моё лицо ошмётьями корней, прелых листьев и земляной крошкой. Вот так. Высокое чистое небо – это не для меня. Для меня реальность: грязь и тлен.

Я отряхнулась, вытащила из мешка купленную смену одежды и занялась ненавистным рукоделием. Из ткани, обрезанной с длинных штанин, смастерила подобие мешочка и пристрочила к мотне. Подрубила рукава и низ рубахи. Надела чистое – даже на душе легче стало. Вот. Дело сделано, можно и отдохнуть. Но только так, чтобы не с небес фантазии падать лицом об землю. Даже если всё было наоборот: землёй в лицо.

Я вынула из мешка дневник, бережно провела рукой по кожаной обложке, словно приветствуя старого друга, и открыла страницу, на которой меня прервали.

«Я готовился к тому, что в последний момент Атайнин скажет, что пошутила, но нет, она действительно приняла приглашение. Я внезапно осознал, что дом мой не слишком готов к приему гостей после долгого отсутствия хозяина. Но въехав через центральные ворота в столицу, я был способен думать только о том, чтобы оказаться в тишине и безопасности. Возможно, и флаобка согласилась по этой же причине, ради тишины. Чтобы не приходилось никому ничего объяснять. Просто молча принять ванну, а потом, в чистом, выпить горячий настой трав.

Я волновался, как мальчишка, впуская Атайнин в своё обиталище, и, несмотря на серьёзные намерения, решил не форсировать события. Пусть она сначала отдохнёт с дороги, успокоится. А потом уже… У меня был длинный список того, что „потом“. Он включал предложение руки и сердца и планы по устройству магички на кафедру. Это было бы потрясающе. Я бы сам с удовольствием походил к ней на лекции.

Но сейчас – отдых.