«Пир – это лучший образ счастья». Образы трапезы в богословии и культуре

И мы видим на картине Елены Черкасовой, как сам Христос приглашает на пир. Текст, введенный в живописную ткань картины, еще раз напоминает нам о словах писания, и является также частью общения и подлинно духовного насыщения. На другой картине мы видим кружащуюся в безудержном танце Премудрость в образе юной девы, а вокруг нее и ангелы, и юноши, и старцы – и все танцуют или радуются в танце. Здесь вспоминают слова пророка Иеремии: «Тогда девица будет веселиться в хороводе, и юноши и старцы вместе; и изменю печаль их на радость и утешу их, и обрадую их после скорби их» (Иер 31:13).

В книге Премудрости читаем: «Премудрость светла и неувядающа, и легко созерцается любящими ее, и обретается ищущими ее; она даже упреждает желающих познать ее. С раннего утра ищущий ее не утомится, ибо найдет ее сидящею у дверей своих. Помышлять о ней есть уже совершенство разума, и бодрствующий ради нее скоро освободится от забот, ибо она сама обходит и ищет достойных ее, и благосклонно является им на путях, и при всякой мысли встречается с ними. Начало ее есть искреннейшее желание учения, а забота об учении – любовь, любовь же – хранение законов ее, а наблюдение законов – залог бессмертия, а бессмертие приближает к Богу; поэтому желание премудрости возводит к царству» (Прем 6:12–20)

С. С. Аверинцев, размышляя о пире Премудрости, отметил, что в книге есть и другой пир – пир блудницы, образ пиров этого мира, в которых все наоборот, иначе, чем задумал. Все так, как получается у человека, забывшего Бога.

«Как по-русски и по-славянски, как по-гречески и по-латыни, Премудрость и по-еврейски обозначается существительном женского рода: hokhmah, или, в форме pluralis maiestatis, как Притч 1:20, hokhmot. Но для персонажа женственного ее поведение в необычной мере публично: она является не в укрытии дома, но при дороге, на распутиях, на улицах и площадях, у городских ворот. В таких местах выступают персоны, чье бытие публично по самой сути вещей: цари, судьи, пророки, – но из женщин – блудницы. В той же Книге Притч мы читаем о распутной женщине: ноги ее не живут в доме ее; то на улице, то на площадях, и у каждого угла… (7:12). Премудрость созывает и приглашает к себе всех, кто ее слышит (напр., 9:4–5); но и блудница зазывает к себе. Парадоксальная параллельность внешних черт ситуации явно осознана и подчеркнута: блудница соблазняет юношу тем, что не далее как сегодня заколола по обету жертву selamim, а потому имеет в доме достаточно мяса для пира (Притч 7:14), – но Премудрость также заколола жертвы (буквально «заколола заколаемое», 9:2), приготовила вино и теперь зовет на пир (9:5). Публичное явление Премудрости – и публичное явление блудницы; жертвенный пир Премудрости – и жертвенный пир блудницы, – всюду симметрия, не приглушенная, но заостренная ради некоего важного контраста»[323].

Пиры блудниц, пиры Валтасара прекрасно описаны и в мировой литературе, и в мировой живописи, а вот Пир Премудрости – тема, которая не всем по плечу. Елена Черкасова дерзнула ее поднять, и, на мой взгляд, весьма удачно.

Вообще обращение Черкасовой к библейским темам сознательно и разработка их весьма глубока. Однако в ней нет плоской иллюстративности, это всегда вдумчивой размышление над текстом, попытка найти образный эквивалент, пластически убедительный и эмоционально адекватный. Некоторые графические листы отсылают нас, например, к конкретным псалмам, в которых, кстати, тема пира, трапезы возникает постоянно.

Например, Первый псалом:

Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей,

но в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь!

И будет он как дерево, посаженное при потоках вод,

которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет;

и во всем, что он ни делает, успеет.

Не так – нечестивые; но они – как прах, возметаемый ветром.

Потому не устоят нечестивые на суде, и грешники – в собрании праведных.

Ибо знает Господь путь праведных, а путь нечестивых погибнет

(Пс 1:1–6).

Елена Черкасова решает тему этого псалма через натюрморт, в котором на столе стоит и пища земная – вино, фрукты и проч., даже прибор лежит – вилка и нож, и пища духовная – книга на пюпитре, а рядом очки. Ровно посередине стоит горящая свеча на подсвечнике, сохраняя баланс земного и небесного.