Пир королей

Попав в эту людскую пропасть, Иося стал шарить глазами в поисках закуски и какой-нибудь выпивки – не нашел! Разозлившись и отчаявшись, он решил ударить кому-нибудь в морду. Просто так. Для куража, так сказать, и для поднятия боевого духа. Тем более что рядом оказался мерзопакостный Философов, который был весьма противен Иосе за его мракобесные разглагольствования про пользу наук да развитие общества. Его блевотные речи жутко раздражали Нежного, его длинные жирные волосы-пакли нервировали величавого Иосю, его плебейские недоусики бесили архиважного Иосифа, его… “Как же пало это псевдонаучное животное-богомол! Квазидеятель! Ученый-политзаключенный!” – зло прошипел Нежный и, не обращая на окружающую публику, с размаху врезал кулаком в лицо-карикатуру Философова. От удовлетворения Иося выпустил газы…

Кто-то перестал играть на пианино сонет. Якобы шедевральный. Кто-то закончил читать стихи. Якобы божественные. Кто-то закончил беседу. Якобы мудрую. Кто-то… А Иосиф Нежный неистово заорал: “Где жратва, чудики? Где самогон, кенотафы? Зачем меня сюда пригласили, истуканы? Написать для вас эпитафии? Мне не нужны ваши мысли-некрологи!” Философов сначала хотел как-то ответить обидчику, но вспомнил известную божественную заповедь о том, что, получив удар по одной щеке, надо подставить другую, успокоился и загробно ушел в себя. Вся остальная публика обмякла, замерла, и наступила сумбурная тишина.

И тут Иоська услышал чей-то плач. Детский. “Еще детей тут не хватало. Сброд. Пора отсюда уходить!” – прошептал Нежный куда-то вдаль. Уходя спросил у Философова: “Ты слышал?” Побитое лжетело очнулось и проинтегрировало: “Ничего…не…слышал…”

Вернувшись в свою берлогу, Иося жадно накинулся на пирог с капустой. Трясущимися руками проталкивал внутрь телохранилища куски, заливая все это пивом. “Деятели! Умники! Про тело надо думать, а не про мерзкие и выдуманные души. Жрать у них нечего!” – ругался Нежный, вспоминая жалких существ на вечеринке. Наполнив свои клетки-клещи чудодейственной материей, услышал стук в дверь.

Пришел Онуфрий. Иося его не любил, как и всех представителей породы, но данный тип был все же вхож в жилье Нежного. Ему нравилось общение с этим фантасмагорическим героем общества. Несколько лет назад Иося обманул его – украл деньги. Онуфрий об этом не знал, подозревал других. Нежный блаженствовал, злорадствовал, беседуя с Онуфрием. “Какой же ты идиот! Запомоенный уродец! Сидишь тут, блеешь и не ведаешь, как я тебя в канаву с говном опустил, денежки у тебя выудил!” – ехидненько про себя смеялся Иосиф, нагло смотря в физиономию Онуфрия. Нежному доставляло удовольствие лицезреть дурачка, посему он частенько приглашал его в гости в качестве исключения.

Помимо этого, Иосе импонировали идеи жизнеустройства Онуфрия. Они совпадали с видением Нежного. Иосиф любил вести с ним диалоги, не забывая бодрить свое нутро всяческими съестными усладами. Онуфрий радовался встречам с Иосей – здесь можно было набить свое брюхо, поговорить обо всем и ни о чем, обласкать свое животное я. Опустив свое пухленькое тело-амбар на нежный диван, Онуфрий начал чревовещать, предварительно испив чудесную рябиновую настойку:

– Иосиф, ты мне скажи…ты доволен-то жизнью своей? Все ли тебе нравится в ней? Вот ты все время один да один. Совсем людей ненавидишь?..

Иося резко прервал собеседника:

– Ты сейчас ничего не слышал? Как будто кто-то ходит в соседней комнате…Слышал? Мне кажется, кто-то еще есть с нами…

– Нет. Тихо…Подожди…Нет. Все тихо, Иося.

– Там кто-то есть…Что-то со мной происходит в последнее время – то я детский плач слышу, то шаги. Что со мной, Онуша?

Они оба встали, не допив напиток, и проследовали в соседнюю комнату. Иосиф помрачнел и вымолвил:

– Никого…Но я четко слышал движение! Онуфрий, ты же врешь! Ты тоже должен слышать это. Сознайся.

– Иося…Иося…все тихо было… – слегка испуганно пролепетал Онуфрий.

– Ладно…пойдем махнем рябины, она спасет!

Они вернулись к столу и принялись угнетать себя едой, радуясь своему брюшку. Но все же Нежный нервничал. Он поймал себя на мысли, что хочет врезать по морде слащавому Онуфрию, как и Философову, но рябиновая настойка его расслабила и не позволила разбить лоснящееся рыльце Онуши.

Поняв, что дальнейшая беседа невозможна, Онуфрий удалился, напоследок всунув в свой ротик кусок кровяной колбасы. Оставшись наедине с собой, Нежный стал себя бичевать вопросами: “Почему мне слышатся эти странные звуки? Что со мной?” Не решив эти мудрости, Иося внедрил в себя лошадиную дозу настойки и погрузился в сон. Ему снились жареные гуси, фаршированные поросята, селедка и…что-то еще…а может кто-то…тот, который ходил и плакал. Издавал звуки плача. Детского. Нежный во сне пытался вычислить хозяина плача, но удалось увидеть только тени. Неясные и блуждающие.