Пир мудрецов

так как нужно было прежде всего, как сказано, прекратить раздор и вражду. Поэтому мы видим: у большинства людей музыкальное искусство служит на общественных собраниях для общей пользы и лучшего поведения, но старинные люди шли еще дальше и включали в свои законы и обычаи пение гимнов богам на всех пирах, чтобы это охраняло 628 душевную нашу красоту и разумение. Ибо имя бога, вложенное в согласное пение, возвышает образ мыслей каждого. Филохор рассказывает [FHG.I.387], что при возлияниях богам древние не всегда пели (бурные) дифирамбы: {46} Диониса они славили вином и хмелем, а Аполлона покоем и порядком. Архилох говорит [PLG4.II.404]:

{46 ...пели дифирамбы... — То есть шумно и оргиастично.}

И владыке Дионису дифирамб умею я

[b] Затянуть, когда мой разум сокрушит вина перун.

И Эпихарм в комедии "Филоктет" [Kaibel 115]:

Не будет дифирамба, коли воду пьешь.

Стало быть, из сказанного ясно: нет, не ради расхожего и доступного удовольствия, как иные думают, изначально музыка проложила свой путь на празднества. Лакедемоняне если и изучали музыку, то молчат об этом, но признают, что судить о ней умеют прекрасно, и даже считают, что трижды спасали ее, когда она находилась на грани гибели. {47}

{47 ...находилась на грани гибели. — Согласно Казобону, это намек на трех поэтов: Терпандра (6350, Тимофея (636е) и Фриниха (638с).}

25. Музыка также помогает остроте и гибкости нашей мысли - поэтому [c] ею занимаются и всякий эллин и все известные нам варвары. Справедливо говорил Дамон и его последователи, что и песни и пляски неминуемо рождаются от некоторого движения души: красивые и благородные песни делают такими же и человеческие души, а противоположные - противоположными. Отсюда и тонкое замечание Клеосфена, {48} тирана сикионского, обличающее образованный ум: говорят, что увидев, как непристойно пляшет один из женихов его дочери (а это был афинянин Гиппоклид), он воскликнул: "Проплясал ты свою свадьбу!" - разумея [d], что какова его пляска, такова и душа. В самом деле, и в пляске, и в походке хороши бывают благообразие и стройность, и дурны непристойность и беспорядочность. Потому-то поэты {49} с самого начала, сочиняя пляски для свободных и благородных людей, стремились, чтобы их движения были только знаками того, о чем поется, и чтобы всегда сохраняли благородство и мужественность: оттого эти пляски и зовутся "гипорхемами" ("подплясыванием"). {50} А кто в этих движеньях не соблюдал меру или сочинял слова, не вязавшиеся с пляской, о том шла дурная слава. [e] Поэтому и Аристофан (или Платон), по словам Хамелеонта [frag.29 Koepke], сказал в комедии "Скарб" [Kock.I.636]:

{48 Клеосфен — То есть Клисфен, см. Геродот. VI. 129.}

{49 ...поэты... — Слагавшие также мелодии и фигуры пляски.}

{50 Гипорхема — танцевальная песня для хора, сопровождавшаяся пантомимой и игрой на струнных инструментах и флейте (см. ниже 630d, 631с).}

И если кто плясать умел, плясал на загляденье;

А ныне, с места не сходя, ревет, как паралитик.

Пляска в тогдашних хорах была благообразная и величавая и как будто подражающая движениям вооруженных воинов. Поэтому и Сократ в [f] своих стихах пишет, что кто лучше всех в пляске, тот лучше всех и на войне [PLG4. 11.287; ср. Платон "Федон" 60C-D]:

Те, кто краше плясками чтут богов, те и лучше

В битве...

Ибо пляска впрямь была как бы военным упражнением и смотром - не только будущей строевой подготовки, но и просто заботы о здоровом теле.

(629) 26. Амфион Феспийский во второй книге сочинения "О геликонском храме Муз" пишет, что на Геликоне исправно устраиваются пляски мальчиков и приводит старинную эпиграмму об этом:

Делал два дела: плясал и во храме мужей обучал я;

Был же авлетом у Муз там фигалейский Анак.

Я - Бакхиад, сикионец. И это мое приношенье

Славным подарком легло в честь сикионских богинь.

Хорошо сказал флейтист Кафисий {51} одному из своих учеников, [b] который постоянно старался играть громко: Кафисий ударил его и молвил: "Не в силе искусство, а в искусстве сила". {52} Памятниками старинной пляски остались статуи старых мастеров: потому в них и переданы так тщательно движения рук. Эти движения тоже должны были быть красивы и достойны свободного человека, чтобы "в искусстве была сила". Отсюда движения пляски были перенесены в хороводы, а из хороводов [с] в палестры. Так музыка и забота о здоровом теле совместно воспитывали мужество, и упражнения в оружии сопровождались песней. Отсюда и пошли так называемые пиррихии (букв, "рыжая") {53} и все другие подобные пляски, у которых много названий: например, на Крите "орсит" {54} и "эпикредий"; {55} а пляска "апокин" ("ускользание"), упоминаемая у Кратина в "Немесиде" [Коск.I.51], у Кефисодора в "Амазонках" [Kock.I.800], и у Аристофана в "Кентавре" [Коск.I.463], {56} не говоря о многих других, была потом переименована в "мактрисм" ("скалочная"); [d] и часто плясали ее женщины, которых, насколько мне известно, называли "мактристриями".

{51 Кафисий — один из музыкантов Александра Македонского, см. 538f.}

{52 Та же история рассказывается Диогеном Лаэртским VII. 19.21.}