Пир мудрецов

воду в кратере смешали,

Взял чашу Гермес

черпать вино для бессмертных.

[b] Гомеру, однако, нектар известен только как напиток богов. Ивик же утверждает, что амбросия в девять раз слаще меда, когда говорит, что по приятности мед в сравнении с амбросией составляет девятую долю.

9. Дурных людей среди пьянчужек не найдешь.

Ведь Бромий, сын двух матерей, {23} с негодными

{23 ...Бромий, сын двух матерей... — Бромий — «Шумный» (от греч. βρόμος — «шум») — одно из многочисленных культовых имен Диониса. «Сыном двух матерей» Дионис назван потому, что родился недоношенным и его отец Зевс зашил его себе в бедро. О рождении Диониса см.: Гесиод. «Теогония». 940 сл.; Еврипид. «Вакханки». 1-9; 88-98; 286-297; Аполлодор. 111.26; Гигин. 179. Показательны и эпитеты Диониса: διμήτωρ, δισσοτύκος, μηρορραφής, πυριγενής.}

Не водится, не любит он невежества,

говорит Алексид [Kock.II.400], а также что вино

сверх меры им упившихся

Ораторами делает.

Автор же посвященной Кратину эпиграммы говорит [c] ["Палатинская антология". ΧΙII.29]:

"Милой душе песнопевца вино - точно конь быстроногий;

Кто воду пьет, тому слов мудрых не изречь".

Так, Дионис, говорил твой Кратин, винный дух издавая, {24} -

{24 ...говорил твой Кратин, винный дух издавая... — Комедиограф и современник Аристофана Кратин сам способствовал распространению слухов о своем пьянстве: одна из его комедий была поставлена в 423 г. до н.э. и называлась «Бутылка» (Πυτίνη). Главными действующими лицами там были Комедия, законная жена автора, его подружка Пьянь (μέθη) и другие юные красотки, которым автор отдает предпочтение, забросив жену-Комедию. Друзья (хор) хотят вернуть автора на стезю добродетели, разбив все винные бочки, но автор защищает права поклонников Диониса. См.: Аристофан. «Всадники». 526-536 и схол.; Лукиан. «Дважды обвиненный». 26.}

Не меха одного, а целой бочки дух.

И оттого его дом постоянно был полон венками,

И лоб его, как твой, увенчан был плющом. {25}

{25 ...лоб ... увенчан был плющом. — Плющ (Κισσός) — одно из культовых имен Диониса. Плющ был одним из атрибутов Диониса, его часто изображали увенчанным плющом. Например, такие изображения встречаются на сицилийских монетах VI-V вв. до н.э. (Lexicon Iconographicum.... III (2), Ν 176,177,193). В мифе связь Диониса с этим растением объясняется так: плющ покрыл новорожденного Диониса, когда от молнии Зевса сгорел дворец Кадма, где жила мать Диониса Семела — см.: Софокл. «Антигона». 1115; Еврипид. «Вакханки». 88 сл.}

Полемон пишет, что в Мунихии {26} почитают героя Акратопота {27} (Пьяница), на спартанских же фидитиях {28} поварами установлено чествование героев Маттона (Жеватель) и Кераона (Смешиватель) [ср.173f.] Также в [d] Ахайе почитается Дейпневс, имя которого восходит к слову пир.

{26 ...в Мунихии... — Одна из четырех афинских гаваней; остальные назывались: Пи-рей, Зея, Фалерон.}

{27 Акратопот — это имя встречается только у Афинея, зато Павсаний упоминает Акрата — божество из свиты Диониса, и Акратофора (1.2.5; VIII.39.6). Нимфу-служительницу Диониса по имени Акрата упоминает Нонн Панополитанский в «Деяниях Диониса» (XIV.224).}

{28 Фидитии — греч. φειδίτια, возможно, связано с глаголом φείδω — «проявлять бережливость, экономить». Так назывались общие обеды, традиция которых установилась в Спарте. Кружки по 15 человек — их называли «скенами» (греч. σκηνή — «палатка») — были частью военно-политической организации Спарты. Совместные обеды в таких кружках отрывали юношей и мужчин от уклада частной, домашней, семейной жизни, способствуя созданию между ними таких связей, которые были необходимы для воплощения спартанского идеала.

Один раз в месяц собиралась провизия для этих обедов: каждый гражданин сдавал по 1,5 медимна ячменной крупы, 11-12 хоев вина, определенное количество сыра, винных ягод, фиников, а также деньги — 10 эгинских оболов. Кроме того, существовала так называемая ε̉ατάϊκλα — букв, «добавка к трапезе» (от αι̃κλον — так именовалась в Спарте вечерняя трапеза). «Добавкой» служила охотничья добыча, пшеничный хлеб, домашняя птица.}

И если от сухой пищи "ни шутки не родится, ни возвышенной поэмы", то и не западет в душу ни пустозвонства, ни хвастовства. Поэтому совершенно справедливо грамматик Аристарх сохранил следующие стихи {29} [Ил.VIII.229]:

{29 ...Аристарх сохранил следующие стихи... — Ил.VIII.229. Издатели и переводчики «Илиады» не учитывают критики Аристарха, и отброшенная им строка остается на своем месте — после строки 230-й («Те, что на Лемне...»).}

Где похвальбы, как храбрейшими сами себя величали,

Те, что на Лемне, тщеславные, громко вы произносили?

Чаши до дна выпивая, вином через край налитые, -

отбросив стих,

Там на пирах поедая рогатых волов неисчетных, -

объясняющий заносчивость эллинов мясоедением. Ибо не всякое [e] благодушное изобилие заставляет хвастать, шутить и насмешничать, но только когда опьянение изменяет образ мыслей, обращая его ко лжи. 10. Поэтому Вакхилид пишет:

Когда сладостная неминуемость спешащих кубков

Свежие горячит юношеские души,

Мгновенными пронизывая их чаяниями Киприды,