Пир потаенный [ Пир потаенный. Повелитель деревьев]

С точки зрения техники выполнения броска, этот был, вероятно, лучшим за всю мою жизнь. Пролетев расстояние в шестьдесят метров, мой снаряд, весивший ровно девятьсот граммов, ударился в цель точно у основания несущего винта. Вертолет окутался дымным облаком и камнем рухнул вниз, сопровождаемый дождем обломков искореженного металла, на камни у самого подножия обрыва. Через секунду долину потряс мощный взрыв, разбросавший раскаленные части аппарата на многие десятки метров вокруг и осыпав ими людей и собак, приблизившихся к склону. Что, однако, не остановило их продвижения. Они поспешно приближались, стреляя наугад, что я почувствовал, когда поспешно преодолевал последние метры, отделявшие меня от вершины, сопровождаемый градом пуль, вслепую бивших в землю и рикошетирующих от камней.

Переваливая через гребень, я был готов к немедленной атаке двух часовых, уцелевших после взрыва гранаты, но, к счастью, моя предосторожность на этот раз оказалась излишней. Их тела лежали неподалеку и были совершенно неподвижны.

Обнаружив у них шесть гранат, я тотчас отправил их все вниз, к самым подступам к обрыву и с удовлетворением добавил к числу своих поверженных врагов, по крайней мере, еще двух солдат и одну овчарку.

Забрав одну из винтовок и запасные обоймы к ней, я поспешил дальше. И правильно сделал. Едва я преодолел половину расстояния, отделяющего меня от края леса, как над головой, не выше шестидесяти метров над уровнем плато, проревели моторы двух реактивных истребителей, едва не оглушившие при этом. Я прибавил скорость. Опушка леса, с первого взгляда совершенно непроходимого для пешехода, быстро приближалась. Еще несколько метров, и я проскользнул внутрь. И с первых шагов окунулся в прохладную тень густого зеленого шатра, раскинувшегося высоко над моей головой, удерживаемый стройными стволами деревьев, уходивших вверх, подобно колоннам естественного храма природы, созданного самим Создателем. Наконец-то я был у себя дома.

* * *

Теперь, как мне кажется, настал момент, когда можно немного перевести дыхание и припомнить события, приведшие меня в данную ситуацию.

Мое имя широко известно везде, где царит литература и кинематограф, то есть в трех четвертях обитаемого мира. Но даже те, кто не прочел ни одной книги или не видел ни одного фильма обо мне, знают, что оно собой символизирует (вернее, не мое настоящее имя, а то прозвище, которое я взял себе, чтоб скрыть его).

Мой «биограф» слишком приукрасил действительность и напридумывал событий, которых никогда не было, и, в то же время, убрал или не обратил достаточного внимания на то, что реально имело место. Но в своей основе два первых тома достаточно соответствуют истине, а последующие также, в большей или меньшей степени, содержат реальные факты. Мой портрет, данный им в своей книге, точно соответствует истине. Будет правильнее сказать, что он достаточно точно описал мои поступки, хотя для того, чтобы позволить читателю легче понять и принять меня, он решил смягчить некоторые черты моего характера, не решаясь углубить при этом анализ моей подсознательной надчеловеческой сущности.

В связи с этим мне не хотелось бы выглядеть несправедливым по отношению к нему. Не будучи настоящими людьми, создания, которые воспитали и вырастили меня, обладали, тем не менее, своим собственным языком. И я не знаю, могут ли те, кто общается между собой с помощью структурированного языка, каким бы он ни был, рассматриваться отдельно от всего остального человечества. (За исключением, быть может, лишь дельфинов, принадлежащих водной стихии и лишенных по этой причине рук.) Но члены моего племени, заменившие мне родных отца и мать, были антропоидами, возможно, представителями ветви огромных гоминидов, зинджантропов или парантропов. И если их язык отражал свою концепцию окружающего их мира — очень странную, разумеется, с точки зрения англофила, — то она, тем не менее, была не более странной, чем, скажем, концепция мира могиканина с точки зрения какого-нибудь англичанина.