Пир стервятников

Теперь он крадет у меня людей, думал Виктарион. Король между тем велел леди Хьюэтт налить ему вина и высоко поднял чашу.

– Пьем за лордов Четырех Щитов, капитаны и короли! – Виктарион выпил вместе со всеми. Нет вина слаще того, что отнято у врага. Так говорил отец – а может быть, Бейлон. Когда-нибудь я буду пить твои вина, Вороний Глаз, и отниму у тебя все, чем ты дорожишь. Но дорожит ли Эурон хоть чем-нибудь в этом мире?

– Завтра мы снова поднимем свои паруса, – объявил король. – Наполните бочки ключевой водой, заберите отсюда все зерно и всю солонину, загоните на корабли овец и коз, сколько сможете увезти. Те из раненых, кто способен грести, сядут на весла, прочие останутся с новыми лордами, чтобы оборонять острова. Торвольд и Рыжий Гребец тоже доставят нам продовольствие. Мы превратим наши палубы в курятники и свинарники, зато обратно вернемся с драконами.

– Когда же это будет, ваше величество? – подал голос лорд Родрик. – Через год? Через три? Ваши драконы живут на другом конце света, а у нас на дворе осень. – Родрик вышел вперед, чтобы высказать все свои опасения. – Винный пролив стерегут неприятельские галеи. Воды вдоль пустынного дорнийского берега изобилуют водоворотами, скалами и мелями, а причалить там почти что и негде. За Дорном лежат Ступени, где помимо штормов гнездятся пираты из Лисса и Мира. Если в путь отправится тысяча кораблей, едва ли триста из них преодолеет Узкое море… и что же потом? Ни Лисс, ни Волантис не будут нам рады. Где вы намерены брать пресную воду и провизию? Первый же шторм раскидает нас в разные стороны.

На синих губах Эурона заиграла улыбка.

– Шторм – это я, милорд. Первый и он же последний. На «Молчаливом» я совершал путешествия куда дольше и опаснее этого. Не забывайте, что я плавал по Дымному морю и видел Валирию.

Все здесь знали, что над Валирией по-прежнему властвует Рок. Море там кипит и дымится, а земля населена демонами. Говорят, будто всякий моряк, едва бросивший взгляд на огненные горы Валирии, скоро умрет страшной смертью… однако Вороний Глаз побывал там и вернулся живой.

– В самом деле? – тихо, но внятно произнес Чтец.

Эурон больше не улыбался.

– Знай свои книги, Чтец, – в наступившей тишине молвил он, – и не высовывай носа за их пределы.

В чертог закралась тревога, и Виктарион, почувствовав ее, встал.

– Ты не ответил на заданные Харло вопросы, брат.

– Цены на рабов растут постоянно, – пожал плечами король. – Продадим своих в Лиссе и Волантисе вместе с захваченным здесь добром. Вырученных денег нам хватит на закупку провизии.

– Выходит, теперь мы работорговцы? – не унимался Чтец. – И все это ради драконов, которых никто здесь в глаза не видел? Мы готовы идти на край света вслед за байкой пьяных матросов?

Его слова вызвали ропот одобрения.

– Залив Работорговцев слишком далек от нас, – заметил Хромой Ральф.

– И слишком близок к Валирии, – подхватил Квеллон Хамбл.

– Хайгарден куда как ближе, – согласился с ними Фралегг Сильный. – Лучше поискать драконов там – тех, что чеканят из золота.

– Зачем блуждать по морям, когда перед нами лежит Мандер? – вопросил Альвин Шарп.

– Старомест богат, а Бор и того богаче, – вскочил на ноги Рыжий Ральф Стонхауз. – Флот Редвина оттуда ушел. Стоит лишь протянуть руку, чтобы сорвать самый спелый плод Вестероса.

– Плод? – Голубой глаз короля сделался черным. – Только трус станет рвать плод, когда может занять весь сад.

– Хотим Бор, – заявил Рыжий Ральф, и другие поддержали его. Эурон, послушав их крики, спрыгнул со стола, сгреб замарашку за руку и вышел с ней вон.

Убежал, поджав хвост. Похоже, ты сидишь на Морском Троне уже не столь крепко, как пару мгновений назад, Эурон. В залив Работорговцев они за тобой не пойдут. Зря, пожалуй, Виктарион считал их такими уж жалкими псами и безмозглыми дураками. Воспряв духом от этой мысли, он осушил чашу и выпил еще одну с Нутом – в знак того, что не обижен на Цирюльника за его лордство, хотя бы и полученное из рук Эурона.

Солнце уже закатилось, но в зале пылали рыжим пламенем факелы. Дым от них серым облаком висел под стропилами. Хмельные победители выходили плясать с топориками. Лукас-Левша возжелал одну из дочерей лорда Хьюэтта и взял ее прямо на столе под крики и плач сестер.

Виктариона кто-то постучал по плечу. Обернувшись, он увидел Эуронова отпрыска, мальчишку лет десяти, с курчавыми волосами и черной, как грязь, кожей.

– Отец хочет с тобой говорить.