Пир стервятников

– Распутницы в девичьих одеждах. Это делает их грех еще более вопиющим. Имена их станут олицетворением позора. – Серсее казалось, что она уже смакует этот позор. – Ваш лорд-муж, Таэна, – мой верховный судья. Я сегодня же приглашаю вас с ним на ужин. – Надо спешить, пока Маргери не забрала себе в голову вернуться в Хайгарден или отправиться на Драконий Камень к умирающему брату. – Прикажу поварам зажарить для нас кабана – а чтобы мясо легче переваривалось, нужна музыка.

– Непременно. – Таэна мигом смекнула, в чем дело.

– Тогда предупредите своего лорда-мужа и найдите певца. Вы, сир Осмунд, останьтесь – нам с вами нужно многое обсудить. Мне понадобится также и Квиберн.

Дикого вепря на кухне, увы, не нашлось, а посылать за ним охотников не было времени. Вместо него повара закололи свинью и зажарили ее с медом, гвоздикой и сушеными вишнями. Не совсем то, чего хотелось Серсее, но делать нечего. После свинины подали печеные яблоки с острым белым сыром. Леди Мерривезер наслаждалась каждым блюдом, но муж ее, с красными пятнами на бледном лице, все больше налегал на вино и поглядывал на певца.

– Жаль бедного лорда Джайлса, – сказала Серсея. – Однако по его кашлю мы, думаю, не станем скучать.

– Да, пожалуй.

– Теперь нам нужен новый лорд-казначей. Будь в Долине поспокойнее, я вернула бы назад Петира Бейлиша, но... я думаю попробовать на этой должности сира Хариса. Он ничем не хуже Джайлса – по крайней мере кашель его не мучает.

– Но сир Харис – королевский десница, – сказала Таэна. Сир Харис – заложник, не слишком пригодный даже для такой роли.

– Пора снабдить Томмена более сильной десницей.

Лорд Ортон поднял глаза от кубка.

– Более сильная – это хорошо. Но кто же?

– Вы, милорд. У вас это в крови. Ваш дед стал преемником моего отца как десница короля Эйериса. – Менять Тайвина Ланнистера на Оуэна Мерривезера было все равно что менять боевого скакуна на осла – правда, Оуэн тогда был уже старым, конченым человеком. Пользы трону он не принес, но и вреда никому не делал. Ортон моложе и, кроме того, женат на выдающейся женщине. Жаль, что нельзя сделать десницей Таэну. Она стоит трех таких, как ее муж, и с ней куда веселее. Но она женщина и притом мирийка, так что придется довольствоваться Органом. – Я не сомневаюсь, что вы окажетесь способнее сира Хариса. – Содержимое моего ночного горшка и то способнее сира Хариса, добавила про себя Серсея. – Согласны ли вы послужить престолу?

– Да... да, разумеется. Ваше величество оказывает мне великую честь.

Честь не по твоим заслугам.

– Вы хорошо послужили мне как судья, милорд, – и еще послужите, ведь впереди нас ждут нелегкие времена. – Убедившись, что Мерривезер понял смысл ее слов, королева улыбнулась певцу. – Ты тоже заслуживаешь награды за те прелестные песни, которые пел нам весь вечер. Боги щедро одарили тебя.

– Ваше величество очень добры, – поклонился певец.

– Нет, я всего лишь говорю правду. Леди Таэна сказала мне, что тебя называют Лазурным Бардом.

– Это так, ваше величество. – На певце были голубые сафьяновые сапоги, голубы бриджи из тонкой шерсти, голубая шелковая рубашка с белыми атласными прорезями. Он даже волосы выкрасил в голубой цвет на тирошииский манер. Они локонами падали ему на плечи, и пахло от них душистой водой, сделанной, без сомнения, из голубых роз. Только зубы, очень ровные и красивые, оставались белыми среди этой лазури.

– А другого имени у тебя разве нет?

– В детстве меня звали Уотом. – Щеки барда слегка порозовели. – Хорошее имя для пахаря, но для певца не слишком подходит.

Серсея возненавидела его за один только цвет глаз, точно такой же, как у Роберта.

– Понятно, отчего леди Маргери так к тебе расположена.

– Ее величество по доброте своей говорит, что я доставляю ей удовольствие.

– В этом у меня нет сомнений. Могу я посмотреть твою лютню?

– Как вашему величеству будет угодно. – В голосе певца слышалось легкое беспокойство, однако лютню он ей подал незамедлительно. На просьбу королевы отказом не отвечают.

Серсея, дернув одну из струн, улыбнулась.

– Сладко и грустно, как сама любовь. Скажи мне, Уот, когда ты впервые переспал с Маргери – до того, как она вышла за моего сына, или после?

До певца это не сразу дошло, а когда дошло, глаза у него стали круглыми.

– Ваше величество ввели в заблуждение. Клянусь вам, я никогда...

– Лжешь! – Серсея ударила его по лицу лютней, разбив ее в щепки. – Кликните стражу, лорд Ортон, и отведите этого человека в темницы.

Лицо Мерривезера покрылось испариной.

– О, какое бесчестье... Этот червь посмел соблазнить королеву?!

– Боюсь, все было наоборот, но пусть он споет о своей измене лорду Квиберну.

– Нет, – вскричал Лазурный Бард. Из его разбитой губы текла кровь. – Я никогда... – Мерривезер схватил его за руку. – Матерь, помилуй меня!

– Здесь нет твоей матери, – сказала Серсея.