Пир теней

Трюм окутала тишина, оставляя девушек наедине со своими мыслями. Далия сильно хотела в туалет, но, вспоминая занятия по выдержке и, конечно же, этикету, не позволяла себе справить нужду прямо тут, как это делали другие. Лишний раз она старалась не вдыхать зловонный аромат и, натянув верх сорочки на нос, дышала через нее. Принцесса задумалась о родителях, которые точно отправились на ее поиски и уже совсем скоро найдут ее. Но каково этим девушкам рядом с ней? Кто они и как попали в плен к этим мерзким морякам? Есть ли у них семьи, спасут ли их?

— Иерш, — нарушила тишину Юта.

— И я хочу есть, — поддержала ее Далия.

— Эй, принцесса, — обратилась к Далии Марита, — ты откуда такая взялась? Откуда знаешь два языка?

— Я уже сказала, кто я и откуда. От своих слов я не отказываюсь.

— Сумасшедшая. Понятно.

— А вы как тут оказались?

Хватаясь за рвущиеся нити разговора, Далия продолжила беседу. Ей очень не хотелось вновь погружаться в тишину, в которой шум собственных мыслей становился невыносимым.

— Моя семья работает в Эвероке, на рыбной ферме. Мы часто выходим в океан на поиски какой-нибудь большой добычи. Вчера как раз был такой день. — Марита сделала паузу. — Они протаранили нашу лодку. Отец утонул, а меня завтра продадут на аукционе.

— Пусть Великий Всевидящий осветит путь вашему отцу, а святые олхи примут его как верного друга.

— Мне не нужна твоя жалость, сумасшедшая. Лучше пожалей Савилу. Это ее мертвую дочь унесли для утех.

— Святые…

Далии захотелось плакать. Ей стало жалко обреченных пленниц, и, взмолившись всем олхи, она попросила легкой участи для них и для себя.

Наступил вечер. Свет, сочащийся из щелей, тускнел. Становилось холодно. Далия растирала руки, пытаясь согреться, но мокрая сорочка продолжала липнуть к телу. Холодная вода, плескающаяся по полу, испарялась, отчего воздух в закрытом трюме становился тяжелее и влажным комом оседал на легких. Кто-то из девушек уснул и монотонно посапывал. Юта же не переставая молилась святому Рэю. Она просила его не о спасении, а о новом крове и хозяине, который будет хорошо к ней относиться.

Крышка трюма со скрипом открылась. Красный закатный свет, словно парадный ковер в тронном зале, расстелился дорожкой по лестнице. По ней медленно и кряхтя спустился горбатый старик. В руке он держал керосиновую лампу, которую повесил на крюк, торчащий из деревянной балки.

— Ну и вонь тут! Хоть бы проветрили. Ничего эти свиньи грязные делать не хотят. Лентяи! — причитал он себе под нос.

Сняв с плеча небольшой мешочек, он достал из него хлебные лепешки. Их аромат сразу разлетелся по трюму, и живот Далии громко заурчал. Старик прошелся вдоль клеток, небрежно кидая еду прямо на пол. Все девушки жадно хватали намокшие от воды лепешки. Быстро пихая их себе в рот, давились и кашляли. Далия попыталась поймать лепешку на лету и, гордая собой, что у нее это получилось, вдохнула запах хлеба. Теплый аромат злаков и лука. Откусив немного, Далия медленно пережевала таящий во рту кусок. Соленый, немного терпкий и пряный вкус разлился волной блаженства по всему телу. Этикет обязывал ее жевать медленно, не торопиться и наслаждаться каждым куском, и даже дикий голод не позволил ей нарушить эти правила.

— Мне сказали принести вам только хлеб, но вот вам еще и вода. Мы вас тут не собираемся мучить. Я-то уж точно не злодей, не думайте.

Старик протягивал флягу в клетку каждой девушке, а они подставляли рот под струю воды — удавалось сделать несколько глотков. Когда старый горбатый моряк подошел к Далии, она, к его удивлению, протянула сложенные лодочкой ладони. Он одобрительно кивнул и налил ей воду в пригоршню. Далия сделала пару аккуратных глотков и умылась остатками воды.

— Принцеш, — гордо сказала Юта, глядя прямо на нее.

Далия улыбнулась ей в ответ и кивнула старику.

— Благодарю.

— Святые… Ты кто такая, девка?

— Я принцесса Эверока, и король с королевой научили меня благодарить людей за их доброту.

Ночь выдалась тяжелой. Далия почти не спала: она сильно замерзла, а храп за стеной, где располагались каюты, не давал ей сомкнуть глаз. Далия пыталась заглушить боль и разрушить стоявший ком в горле счастливыми воспоминаниями. Она мечтала о Юстине, вспоминала тепло его рук. Ей хотелось, чтобы он согрел ее в своих объятиях, как делал это раньше, хотелось горячего молока со сливовым вареньем, хотелось вновь оказаться на своей устланной шелками кровати. Она устала бояться и плакать. Лишь мысли о том, что ее уже точно ищут, хоть как-то ободряли. Родители уже плывут за ней на их большом красивом корабле. Закрывая глаза, она видела белый парус и голубые, развевающиеся на ветру флаги. Видела, как отец расхаживал по палубе и отдавал стражникам приказы, а Юстин стоял на корме корабля и смотрел вдаль, пытаясь найти ее глазами. Они найдут ее и вернут домой. Она забудет это, как страшный сон, и каждый день будет приносить дары к алтарю святой Эвер. Только бы они поторопились и скорее оказались тут! Она больше не может терпеть и ждать.