Пир во время чумы: повести

Николай спокойно отметил про себя, что этот ход проиграл. Сергей не вспыхнул, как предполагалось, но то, что удалось вытряхнуть его из маскарадного костюма и поставить в боевую стойку, уже какой-то успех. Николай лениво отвернулся и, будто ничего не произошло, сказал:

— Сядь и не употребляй грубых слов.

Сергей вынул гребешок, провел им по волосам и сел.

— Ты возмужал. Жизнь без меня пошла тебе на пользу. Ты стал смелее. Немного. — Сергей сделал паузу. — Провоцируешь? Побои. Является милиция, — говорил он, как бы рассуждая сам с собой. — Письменное объяснение. Пошло, Николай. — Он оживился. — Тебе не нравится наша встреча? Почему?

— «Побои», — передразнил его Николай. — Тебе не кажется, что ты болен? А если болен — надо лечиться. И не надо щеголять передо мной приступами своей болезни. Чего ты молчишь? Неужели ты рассчитываешь, что я унижусь до рукопашной? — Он вынул из кармана пистолет и положил его на стол. — На!

Сергей вытянул шею и внимательно посмотрел на пистолет.

— Пистолетик-то тот самый! Не расстаешься с именным оружием. — Он присвистнул. — Тогда будь последовательным и носи ордена. Если мне не изменяет память, то на рукоятке этой игрушки имеется пластинка с надписью: «За храбрость».

— Я участвовал в операции без тебя…

— Сними эту пластинку и привинти ее на лоб. Иначе никто не узнает, что когда-то ты был награжден именным оружием. — Сергей деланно расхохотался.

— Ты повторяешься. — Николай посмотрел на часы. — Уже поздно, тебе больше нечего сказать?

— Нет, ты уж сиди. Поговорим. Сколько лет не виделись. И сказать мне есть что, только ты сначала убери пистолет.

— С ним вспоминается легче, — сказал Николай.

— Помнишь разведшколу? Чему только тебя учили тридцать лет назад? — Сергей театрально развел руками. — Если я опрокину стол, ты останешься без любимой игрушки. Но я не буду опрокидывать стол. — Он вынул сигареты и спички и закурил.

— Ты забыл, что у тебя по роли должны дрожать руки, — сказал Николай и впервые за весь вечер улыбнулся.

— Действительно, — Сергей посмотрел на свои руки с удивлением, — профессорская рассеянность меня погубит.

— Тебя погубит другое.

— Угрозами, Коля, ты от меня ничего не добьешься. Убери оружие, я все равно не верю, что ты можешь выстрелить.

Николай понял, что Сергей решил, что он трусит, и положил пистолет в карман. А сделав это, почувствовал, что снова идет у Сергея на поводу, разозлился и сказал:

— Не веришь? Почему? Тебя освободили за недостаточностью улик, но в прокуратуре никто не сомневается, что ты предал подполье. — Он сделал паузу. Сергей молчал. — Уверены, — повторил, растягивая гласные, Николай. — Выбрал ты хорошее место, и если я тебя пристрелю в порядке самозащиты, то никто не сможет утверждать обратное. — Он говорил медленно, взвешивая каждое слово, аккуратно вручая его Сергею. — Всем известна твоя ненависть ко мне, известно, что ты пытаешься реабилитировать себя и все свалить на меня… Наконец, известно, что ты…

— Ответь мне, пожалуйста, — перебил Сергей, сделал паузу и отхлебнул из бокала. — Ответь мне, пожалуйста, в сорок втором году ты выдал всех на первом же допросе? Или немножко продержался?

Николай долго смотрел на Сергея и молча отвернулся.

— Что же ты не отвечаешь?

— Здесь нет Клавдии Ивановны, на уроках которой твоей любимой шуткой было подстроить каверзу и громко крикнуть, что это сделал я.

— Я воспитывал в тебе мужество. — На лице Сергея появилась легкая улыбка и растерянность. — Почему-то я считал, что мое призвание воспитывать в людях смелость и мужество. — Он пожал плечами и рассмеялся.

— Тебя не любили за это.

— Не любили, — согласился Сергей.

— Один я тебя любил, Сергей. Любил и все прощал. Остальные тебя только боялись.

— Зря боялись. — Сергей ответил так мягко и грустно, что Николай поверил. — Я был добрый, только не мог сказать добрых слов. Не умел почему-то, слова говорить не умел, Сбруев. — Сергей провел ладонью по лицу, и лицо вновь затвердело. — Раскис? Школьные шалости вспоминаешь? Восемь… Восемь замученных в гестапо людей. Таких каверз я в школе не подстраивал.

— Сережа, прекрати ломать комедию! — взорвался Николай. — Здесь нет Клавдии Ивановны. А меня ты больше не обманешь. Неужели тебе не надоело играть в сверхчеловека? Сказочку себе придумал и не можешь расстаться с ней? Думаешь, ты загадка? Возможно. Но не для меня. Замученные в гестапо люди тебя не интересуют. Ты хочешь реабилитировать себя, но для этого предателем должен стать я.

Сергей не двигался и был похож на восковую фигуру, только фарфоровый блеск в узких щелочках глаз доказывал, что он существо живое.

«Может, встряхнуть его пистолетом? — подумал Николай. — Хлопнуть под ухом, чтобы перестал валять дурака?»

— Встреча проходила в теплой, дружеской обстановке, — как бы очнувшись, сказал Сергей. — Высокие договаривающиеся стороны…

— Ты женат? — спросил быстро Николай.