Пирамида

И все же самым ценным был для меня совет практический. Приехав в Мары, нужно было тотчас связаться с первым секретарем обкома – чтобы никто не чинил препятствий. Тоже создать нормальную атмосферу. За это я потом не раз вспоминал Вознесенского добрым словом…

Кроме того, он порекомендовал обязательно встретиться с «хорошим парнем и отличным судьей» Чары Аллаковым, под председательством которого и был вынесен оправдательный приговор.

– Я обещал ему лекарство, но не взял рецепт. Вы скажите, чтобы он рецепт выслал, я лекарство ему пришлю обязательно.

Затем я с удовольствием рассматривал богатую коллекцию холодного оружия, выставленную в кабинете журналиста. Мечи, кинжалы и ножи занимали целую стену. Коллекция выглядела весьма внушительно. На другой стене висел большой портрет Эрнеста Хемингуэя, а на полу под ним стоял увлажнитель воздуха «Комфорт»… Тут же на специальном столике была еще одна коллекция – глиняных свистулек из Африки, Монголии, Китая… Когда я искренне похвалил обе коллекции, Вознесенский скромно потупился и повел меня смотреть коллекцию его жены, художницы, – красивые и весьма ценные изделия из серебра…

В конце своего визита я спросил, не писал ли он сам о деле Клименкина и не собирается ли.

Он пожал плечами и сказал:

– Конечно, нет. И не собираюсь. У меня другого хватает.

– Ну а как вы думаете, есть вероятность опубликования такого материала?

– Вряд ли. Не думаю.

– Почему же?

– Ну, во-первых, побоятся затронуть национальный вопрос. Дело все же было в Туркмении. А во-вторых… Слишком много поднимать придется. Не захотят. Впрочем, попробуйте. Конечно, опубликовать все это было бы очень полезно. Тем более что какой-никакой, а хэппи-энд. Верховный суд Союза выступил в благородной роли. И газета. Попробуйте. Если что от меня потребуется – пожалуйста. Обо мне можете писать или не писать, как хотите. Не в этом суть. Да и роль-то моя не такая уж…

Однако, по словам Беднорца, помощь Вознесенского в деле оказалась весьма существенной.

Вот я и думаю: что же лучше? Эмоциональные метания, оправдывающие человека в собственных глазах, перед собственной пылкой совестью, приносящие другим, однако, немного пользы, или трезвый расчет и – действенные поступки?

И еще вопрос: всегда ли борцы за правду борются действительно за правду? Не предполагал я тогда, сколь часто еще придется ставить мне этот вопрос…

Командировка

Итак, с одной стороны, для того чтобы писать просто повесть об этом деле, ехать в Туркмению было не обязательно. Беднорц настолько хорошо передал структуру происходившего, обрисовал роль каждого, а в нескольких пухлых папках, которые дали он и Румер, имелось столько дополнительных подробностей, что фантазии было где разгуляться. Садись и пиши. Но для документальной, газетной повести всего этого, конечно же, маловато. Необходимо на месте уточнить, проверить, узнать дополнительные подробности, познакомиться с участниками процесса. Дух захватывало, когда я представлял себе встречи с Каспаровым, Бойченко, Милосердовой, Аллаковым, Касиевым, прокурором Виктором Петровичем, судьей Алланазаровым. Какие они на самом деле? Соответствуют ли тому представлению, какое сложилось по рассказам Беднорца и в связи с их ролью в деле? Сам Клименкин после освобождения жил в своем родном городе под Новосибирском, там же была и Светлана. Но даже Клименкин – хотя он и был как будто бы главным героем истории – не так интересовал меня, как другие участники процессов. Герои и антигерои нашего времени…

И еще была одна задача, очень важная. Каковы оказались последствия дела для тех, кто играл в нем роль антигероев? Как наказали Ахатова, который халатно отнесся к своим обязанностям с самого начала, а потом упорно клепал на безвинного, угрожая ему револьвером и всеми средствами подтасовывая факты? Работает ли в Верховном суде Джапаров, который в течение нескольких часов запросто приговорил к смертной казни троих, в том числе и Клименкина? Очень любопытно, что стало с Бойченко, который, в частности, позволил подсадить в камеру к подследственному Клименкину наркомана (Завитдинова) с провокационной целью?.. Как поживает следователь Абаев, который «бил по шее» свидетеля Анатолия Семенова и «наступал каблуком на пальцы ног»? И что себе думает прокурор Виктор Петрович, понял ли он наконец «подсказку судьбы», отрезвил ли его оправдательный приговор обвиняемому?

Особенно меня интересовала Наталья Гурьевна Милосердова. Как могла она, видя явные несоответствия в деле, нажимать на неугодных свидетелей, тенденциозно вести процесс и признать-таки виновным Клименкина, вопреки даже особому мнению Валерия Касиева? Изменила ли она сейчас отношение к делу Клименкина? Молодая ли она? Привлекательная ли? Есть ли у нее дети?.. Неужели так-таки и не было никакого сочувствия у нее к матери Клименкина и Светлане? Подействовало ли на нее самоубийство Анатолия Семенова?

…Туркмения встретила меня холодом.