Пирамида Хуфу

Вечером начальник некрополя пошел к своему родственнику — царскому домоправителю Неферу и в строгой тайне сообщил о страшном несчастье. Нефер был потрясен. Пот проступил у него по всему телу, когда он представил силу гнева царя. Всем было известно, как почитал Хуфу свою мать. Они решили, что об исчезновении мумии сообщать не следует, а сказать лишь о пропаже вещей.

На другой день Нефер, ведающий всеми важнейшими делами царского дома, поеживаясь от предстоящего, пошел в зал приемов и, теряя сознание, на этот раз не по ритуалу, как полагалось, а от самого настоящего страха, доложил о случившемся.

Гнев разъяренного царя был ужасен. Задыхаясь от бешенства, Хуфу приказал поставить на ноги всю полицию, поймать грабителей и наказать так, чтобы люди содрогались при мысли об этом. А мумию царицы перенести в новую усыпальницу, которую немедленно прорубить вблизи усыпальницы самого царя.

В тот же день Нефер посоветовался с Хемиуном, и тот немедленно выделил несколько десятков опытных каменотесов, которые работали непрерывно. Чиновники, посвященные в эту тайну, дрожали от страха, как бы царю не пришла мысль посмотреть на мумию матери. Работа шла на предельной скорости. Каменотесы, которых нещадно торопили, теряли сознание от жары и недостатка воздуха в глубине шахты. Корзину за корзиной поднимали с раздробленным известняком наверх.

Однако устройство новой усыпальницы неожиданно осложнилось. На обычной глубине в восемнадцать локтей известняк оказался таким рыхлым, что поневоле пришлось углубляться в грунт все ниже и ниже. Работать на дне глубокой шахты было невыносимо. Но чиновники торопили, грозили наказаниями и обещали в то же время награду за быстрое окончание.

Наконец, на невообразимой глубине почти в шестьдесят локтей удалось дойти до прочной скалы, в которой и начали высекать погребальный покой. От непрерывных задержек все нервничали, и каждый прожитый благополучно день приносил вздох облегчения. Работали день и ночь внизу при светильниках, обливаясь потом и водой и сменяли непрерывно друг друга.

На одном из очередных приемов царь спросил Нефера, скоро ли будет готова усыпальница для матери. Нефер, лежащий на прохладных узорчатых плитках пола, был в душе доволен, что придворный этикет не позволял ему смотреть на живого бога, иначе царь прочитал бы на его лице выражение ужаса, что все откроется раньше, чем чиновники сумеют скрыть опасные следы. Нефер заверил повелителя, что в ближайшие дни работы будут окончены и мумию торжественно перенесут. Хуфу торопил с окончанием, но у всех чиновников страх перед раскрытием тайны был так велик, что торопливее работать было невозможно. Начальник некрополя, более всех дрожащий, потерял и сон, и аппетит. Даже во сне ему чудились новые ограбления, и он гонял своих надзирателей по некрополю днем и ночью. Сам же все дни проводил у шахты, надоедая мольбами, которые сменялись руганью по адресу таинственно исчезнувших грабителей.

В конце концов страх победил всякие другие соображения, и как только комната в шахте была прорублена вчерне, ее не стали отделывать. Наспех высекли ниши для каноп-сосудов с внутренностями, извлеченными при бальзамировании, и поставили в ниши. Особенно мучительным был в тесноте шахты спуск большого саркофага. Наконец, измученные рабочие водворили его кое-как на место. После этого опустили оставшуюся утварь: красивые алебастровые сосуды с благовонными маслами, с зеленой малахитовой краской для глаз, ларцы, деревянное ложе, обшитое листовым золотом. Это ложе прекрасной работы много лет назад было подарено самим царем Снофру своей любимой жене. На ложе положили шесты от балдахина, а в золотом футляре — свернутые полога из тончайшего полотна. Из дворца принесли уцелевшие украшения царицы — серебряные ножные обручи, которые она так любила при жизни, и другие вещи, которые удалось найти.

Пока шла вся эта суета, к чиновникам прибыл вестник из дворца от Нефера, который сообщал, что Табуба, одна из жен царя слышала, как он выразил желание через два дня навестить новую усыпальницу матери и посмотреть ее мумию.

Эта опасная весть ускорила все необычайно. Все оставшиеся вещи кое-как свалили с саркофага. Испуганных каменотесов заставили немедленно заложить плитами дверной проем и подняться наверх. Там они уже вспомнили, что оставили свои инструменты внизу и очень жалели их. Пока каменщики засыпали строительным мусором и камнями шахту, жрецы, посвященные в тайну, закололи быка в жертву Ка царицы и произвели священную церемонию. Недалеко от верхнего края шахты замуровали останки быка — голову и три ноги. После этого можно было совсем закрыть гробницу.

Когда, к облегчению всех, каменщики заполнили шахту глыбами и мусором, все разошлись по домам и впервые за много дней уснули спокойно. На другой день место под шахтой сгладили и заделали известковыми плитами, взятыми со строящейся рядом Ахет-Хуфу. Место было хорошо замаскировано.