Пирамида Хуфу

— У нас много плеток, и все они в действии. Тысячи воинов с секирами, вооруженные стражники, да еще те, кто держит уши в неустанном внимании. И всех мы кормим, живут от нашей милости и щедрот. — Он задумался. — Вот с жрецами хуже. Не любят расставаться с накопленными богатствами, но храмы много получали от царей в прошлом. Да и то… Только словоточение. Им выгодно прославлять пирамиду, могущество фараона, призывать к поклонению богам. У тебя могучая поддержка от богатейшего храма Ра в Оне, да и в столице — от храма Солнца. О жрецах нечего беспокоиться. Им нужно поклонение народа храмам и вера в силу живого бога.

— Да низойдет на тебя всякая благодать — здоровье, богатство, высокая мудрость, долгая жизнь и счастье детей. Успокоил ты меня, — горячо благодарил фараон племянника.

Хемиун улыбнулся, почему-то жалким показала всемогущий дядя со всеми его страхами. Он подошел к Ахет Хуфу, привязавшей его жизнь к себе, как цепями.

НА БАЗАРЕ

Начальник поселка строительных рабочих неожиданно для самого Руабена отпустил его на базар в Менфе. До базара было далеко, около сорока тысяч локтей. Руабен встал рано. Свежее утро сверкало яркими красками над широкой долиной реки, полной жизни и движения. Он прошел через пригород — царскую резиденцию. Роскошные особняки были обнесены глухими высокими стенами. Над ними свешивались густые ветви сикимор, или смоковниц. Верхушки виноградных лоз гибкий ветвями вырывались к солнцу и темной резной бахромой оттеняли стены. За ними текла жизнь богатая, сытная, роскошная. Оттуда доносились голоса детей, смех, разговоры слуг. В воздухе распространялись дразнящие запахи вкусной еды.

С предместьями, поселками простолюдинов, ремесленников, рыбаков и моряков, живших на окраинах, Белая Стена, или Менфе — столица всемогущего Хуфу — были огромна. Предки ремесленников, поселившиеся здесь в незапамятные времена, окружили свои хижины садами и огородами. Давно посаженные деревья буйно разрослись и, перемешавшись с любимыми здесь виноградными лозами, совсем закрыли убогие хижины. Но жители в особых строениях и не нуждались. Жизнь, в основном, протекала во дворах, где стояли очаги для пищи, здесь же и ели, сидя на тростниковых циновках, По дороге Руабену часто попадались храмы, окруженные густыми рощами. Статные стволы пальм с гордыми кронами чеканно вырисовывались на чистой синеве неба. Они господствовали над строениями и чуть колыхались от северного ветра, несущего влагу и свежесть Великой Зелени. Перед храмами были открытые площадки с жертвенниками, на которых приносили жертвы богам в празднества.

День был праздничный, и к базару во всех направлениях устремлялся народ. Маленькие ослики бодро тащили грузы или седоков, ноги которых спускались почти до земли.

Было уже позднее утро, когда он вместе с другими подошел к базару, близость которого чувствовалась по доносившемуся гвалту. Он враз попал в крикливую сутолоку.

Базар в городе Менфе был огромный и славился по Черной Земле. Из окрестных селений привозили и приносили в прожорливую столицу всевозможные продукты и изделия.

Руабен вошел в пищевые ряды. Большие корзины с луком, чесноком, петрушкой, огурцами и редькой окружили его своими резкими запахами и с особой силой обострили чувство голода, от которого он давно уже не мог избавиться. Ряды корзин с прозрачными, туго налитыми виноградными кистями зазывали своей свежестью. Каких только не было здесь сортов! И здесь же груды фиников, орехов и каких-то незнакомых фруктов. Яркие, ароматные, они радовали глаза и вызывали судороги и пустом желудке. Он поспешил пройти, но попал в хлебные ряды. Зычными голосами зазывали владельцы покупателей:

— Свежие лепешки! Свежие лепешки!

— Горячие пирожки! Вкусные пирожки!

От манящих запахов Руабену стало совсем дурно. А кругом разносился тонкий аромат медовых сладостей, печенья разных цветов и форм. Он почти пробежал это место и попал к рыбникам. В больших двуручных корзинах трепетала и переливалась жемчужной чешуей всевозможная рыба — щедрые дары реки. С запахом влажного речного ила смешивался резкий всепобеждающий привкус соленой вяленой рыбы, нанизанной на тонкие веревки.

Вокруг шел бойкий обмен. Владельцы продуктов и вещей спорили и торговались с покупателями, у которых через плечо висели мешочки с зерном. При расплате зерно замерялось кружками определенной емкости.