Читаем ПИРАМИДЫ АСТРАЛА полностью

- Меньше знает - крепче спит! И потом, что знает Любочка - то знает весь институт! Сейчас она думает, что это был несчастный случай и молчит, боясь, что ей перепадет на орехи. А если она узнает, хоть что-то о нашей работе - это будет полный и бесповоротный облом! Я ее и Иринку итак запугал тем, что судьба миллионного препарата может погореть от их художеств. Так что лучше об этом и не вспоминать! Кстати, кто-то копался на моем столе и, по всей видимости, включал комп. Хорошо, что я все нужные записи делаю, маскируя их под производственный процесс. Я же официально тестирую Ксилонейросказин, и все результаты, кроме облучения, официально зарегистрированы. Вообще-то хороший препарат - пока никаких серьезных противопоказаний, в том числе и на людях.

- А что, он уже и клинику прошел? спросил Слава.

- Нет. Результаты второй фазы клинических испытаний сейчас на проверке. Но фактически, можно сказать, что они успешны. Третья фаза самая длинная - год-полтора тянуться будет. Но я думаю, нам этого достаточно будет. На себе, его, фактически, пробовать безопасно.

- Да, но без облучения!

- Это верно. А то стали бы мы обезьян мучить?

- Да, ребята! Вам нужно подготовиться ко всякому, что может с нами случиться "там"! - продолжила беседу Таша. - Я вам настоятельно рекомендую почитать литературу о пограничных состояниях души и разума! Я подберу вам удобоваримую литературу.

- Спасибо Таша! Только очень удобоваримую! - полушутя поблагодарил я Ташу. - А то от оригиналов оккультизма мы свихнемся и не сможем довести эксперименты до победного конца!

- Конечно, я понимаю. В этом дремучем месиве паранормального и параноидального бреда очень трудно вылавливать зерна оригинальных идей и правдивой информации. Это самая сложная сторона моей аспирантской - самой бы не свихнуться! - отшутилась Таша.

Официантка начала подносить главные блюда. Я принюхивался к своей порции бифштекса, порезанного и поданного под грибным соусом и приглядывался, что заказали другие. Федька не был оригинален и тоже заказал бифштекс, но гриллированный из цельного филе и залитый каким-то грузинским острым соусом. Таша предпочла фритированного лосося под чесночным соусом и с печеной картошкой. Ну а Славка взял что-то вроде шашлыка, приготовленное на вертеле.

- Ну, за прекрасных дам! Иначе говоря, за Ташу! - произнес тост Федька.

Никто не возражал, и, некоторое время за столом стояла тишина, пока мы отдавались чревоугодию.

- Меня волнует наша секретность! - нарушила тишину Таша. - Я понимаю ситуацию, но до какого времени мы сможем ее сохранять и сколько вообще ее нужно сохранять.

- Чем дольше, тем лучше. Мы еще сами не знаем, чем это обернется! - ответил я как-то резковато.

- Давайте пока сохранять все в тайне. Все рассказать мы всегда успеем, - одобрил мою позицию Слава. Потом спросил. - А что, ты серьезно думаешь, что кто-то копался в твоих документах?

- Я думаю, да, и весьма неопытно - оставил много следов. Но я, в свою очередь, надеюсь, нигде "не оставил компромата".

- Да, мне тоже тогда надо подчищать за собой следы получше, - задумался Славка.

- Главное, чтобы была убедительная версия, "объясняющая" всем нашу бурную деятельность!

- Что будем делать дальше? - спросил Славка.

- Как и намечали: ждем пару дней и следим за самочувствием Маши. Потом даем максимальную - десятикратную дозу и антидот - смотрим за выносливостью и, под конец, в пятницу, дадим опять минимальную дозу и посмотрим за скоростью распада и просыпанием. Ждем еще неделю - следим за самочувствием Маши и потом, пробуем на себе.

- Значит, еще две недели! - воскликнула с сожалением Таша.

- А не страшно? - спросил я начиная испытывать некоторые сомнения, как испытывает всякий здравомыслящий человек, когда дело начинает касаться его собственного здоровья.

- С ЛСД не страшно было и сейчас не страшно будет! - нетерпеливо отмахнулась Таша.

- Ну и бесстрашная же ты девушка! - заявил Федька.

- Да! Почти бесшабашная! - посмеивался Славка, явно что-то проделывая рукой с Ташкиными ногами под столом.

***

"Кому же надо было копаться у меня на столе?" - я думал с досадой, перепроверяя - не осталось ли где компромата на меня: "Нет, вроде все чисто!" На завтра мы наметили третье и последнее "усыпление" Маши. На втором усыплении она уже сама пыталась одеть "шапочку" на голову и проблем не возникало. Видно Таша была права, и животным было действительно приятно побродить "там". Тест прошел удачно, хотя мы здорово волновались: а вдруг с лекарством переборщили? Но не на себе же пробовать такие передозы! После введения антидота, Маша проснулась от первой же побудки. Ее состояние было прекрасным.

С самого утра я отметил про себя, что веду себя как-то не так. Появилось странное ощущение "взгляда в спину". Будто ты таракан, а тебя рассматривают под лупой и, вот-вот повыдергивают тебе лапки, для какой-то ихней надобности. Пытаясь отвлечься от этих странных дум, я загрузил себя всякой рутинной работой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное