Пирамиды Наполеона

У всех нас возникло чувство смутной тревоги. Я осознал, как сильно эта экспедиция зависела от ясного и энергичного ума Бонапарта, но сейчас он явно пребывал в оцепенении. Как любому человеку и лидеру, ему были присущи определенные недостатки, но его властная и сдержанная самоуверенность невольно увлекала всех нас. Он, подобно звезде и компасу, вдохновлял и направлял нашу экспедицию. Без него ничего этого не случилось бы.

Пирамида, казалось, насмешливо поглядывала на нас с высоты своей идеальной остроконечной вершины.

— Мне нужно отдохнуть, — сказал Наполеон. — Я хочу вина, а не воды. — Щелкнув пальцами, он приказал адъютанту принести флягу. И вновь повернулся ко мне. — Чем вы здесь занимаетесь?

Он что, вообще свихнулся?

— Простите?

Меня напугал его вопрос.

— Вы прибыли сюда из-за медальона и обещали объяснить назначение этой пирамиды. Потом вы заявили, что потеряли свою подвеску, и оказались неспособны выполнить другое обещание. Что я ощущал там? Это было электричество?

— Может быть, генерал, но у меня нет прибора для точного определения этой силы. Я в недоумении, как и все остальные.

— А я в недоумении от вас, американца, подозреваемого в убийстве. Вы пристроились к нашей экспедиции и повсюду шныряете, не принося никакой пользы! Я начал сомневаться в вас, Гейдж, а людям, потерявшим мое доверие, приходится здесь ой как несладко.

— Генерал Бонапарт, я всячески старался заслужить ваше доверие, как на полях сражений, так и в научных исследованиях! Какой прок от выдвижения сумасбродных предположений? Дайте мне время серьезно поработать над этими гипотезами. Идеи Жомара весьма интересны, но у меня не было времени оценить их.

— Тогда вы будете торчать здесь, в этой пустыне, пока не найдете нужные ответы.

Он взял флягу и сделал глоток вина.

— Что? Но это невозможно! Все мои книги в Каире!

— Вы вернетесь в Каир только тогда, когда сможете рассказать мне что-либо полезное об этой пирамиде. Не старые сказки, а реальные причины ее возведения и способы использования ее силы. Да, ей присуща таинственная сила, и я хочу знать, как овладеть ею.

— И я хочу этого не меньше вашего! Но как мне сделать это?

— Говорят, вы ученый. Так сделайте же открытие. Используйте медальон, который якобы потеряли.

И он удалился, гордо вскинув голову.

Наша маленькая группа, остолбенев, смотрела ему вслед.

— Что за чертовщина приключилась там с ним? — удивился Жомар.

— По-моему, в темноте его посетили галлюцинации, — сказал Монж. — Видит бог, мне не хотелось оставлять его там в одиночестве. Отвага нашего корсиканца неоспорима.

— И что он привязался ко мне? — Его враждебность расстроила меня.

— Из-за вашего пребывания в Абукире, — заметил математик. — По-моему, это поражение терзает его больше, чем ему хотелось бы. У нас нет пока приемлемых стратегических планов.

— И я должен окопаться здесь и таращиться на эту громадину, пока они не появятся?

— Да он забудет о вас через денек-другой.

— Хотя в общем-то его интерес вполне оправдан, — заметил Жомар. — Надо будет вновь перечитать древние источники. Чем больше я узнаю об этом сооружении, тем более пленительным оно мне кажется.

— И тем более бессмысленным, — проворчал я.

— Неужели, Гейдж, вы действительно так думаете? — спросил Монж. — По-моему, эта пирамида слишком совершенна, чтобы оказаться бессмысленной постройкой. В нее вложен не только огромный труд, но и огромный смысл. Проделав сейчас новые вычисления, я заметил новую интересную связь. Эта пирамида действительно своеобразная математическая головоломка.

— Что вы имеете в виду?

— Мне нужно еще проверить мою гипотезу в отношении вычислений Жомара, но я предполагаю, что если мы экстраполируем грани этой пирамиды вверх до ее исходной вершины — то есть она будет несколько выше, чем сейчас, — и сравним ее высоту с суммой длин двух ее сторон, то получим одно из самых фундаментальных чисел всей математической науки: «пи».

— «Пи»?

— Соотношение диаметра окружности и ее длины, Гейдж, во многих древних цивилизациях считалось священным. Его примерное численное значение определяется при делении двадцати двух на семь, и в итоге мы получаем три целых и бесконечную непериодическую десятичную дробь… И все-таки каждая цивилизация стремилась вычислить это число как можно точнее. Древние египтяне высчитали, что оно равно трем целым и ста шестидесяти сотым. Отношение двух сторон пирамиды к ее высоте, по-моему, практически равно этому числу.

— Уж не ради ли числа «пи» соорудили эту пирамиду?

— Вполне возможно, ее спроектировали в соответствии с установленной египтянами величиной этого числа.

— Но опять-таки — зачем?

— Тут мы вновь сталкиваемся с древними тайнами. Но разве вам не кажется важным, что в вашем медальоне был обозначен диаметр окружности? Очень жаль, что вы потеряли его. Или он еще может найтись?

Еще как кажется! Да это же настоящее открытие! Долгое время я словно блуждал в темноте. А теперь вдруг почувствовал, как будто точно знаю, к чему вел меня медальон: к этой самой пирамиде.

Глава 17