Пирамиды Наполеона

— Но это же просто! Драконис или Драко. Дракон. — Он провел линию, соединяя звездные отверстия; получилось что-то вроде извивающейся змеи или тощего дракона. — Я полагаю, что созвездие должно стать путеводной нитью для владельца медальона.

— И куда же может привести эта путеводная нить? — удивился я.

— Кто знает? Звезды кружат в ночном небе и меняют положение в зависимости от сезонов. Само по себе созвездие еще ничего не значит, важно связать его с каким-то календарем. Поэтому какой же нам прок от этого знания?

Мы ждали какого-то ответа, надеясь, что вопрос не был риторическим.

— Я не знаю, — продолжил Енох. — Хотя в древности временные расчеты поглощали умы людей. Некоторые храмы строились исключительно для того, чтобы их алтари освещались именно в день зимнего солнцестояния или осеннего равноденствия. Путь солнца считался подобным пути жизни. Но на этом изделии нет никаких указаний на конкретное время.

— Верно, — сказал я.

Тут мне вспомнился календарь, показанный Монжем в трюме «Ориента», тот самый, что захватили в крепости, где содержался в заключении Калиостро. Может быть, обе эти вещи принадлежали раньше старому колдуну? Не таится ли в том календаре какая-то подсказка?

— Если не знать, когда именно следует воспользоваться этим медальоном, он останется никчемной безделушкой. И еще, как вы думаете, почему вот эта черта делит круг пополам?

— Понятия не имею, — признался я.

— Вот эти зигзаги почти наверняка древние символы воды.

Его слова удивили меня. Я-то считал, что это горы, но Енох уверил нас, что именно так египтяне изображали волны.

— Но меня озадачивает вот эта штрихами намеченная пирамидка. И подвески… а-а, вы только взгляните сюда.

Он пригласил нас склониться поближе. Примерно посередине каждой стреловидной подвески имелась выемка или зарубка, не замеченная мной раньше, она, видимо, отмечала особо важную часть стрелки.

— Уж не масштаб ли это? — предположил я. — Эти зарубки задают шкалу измерения?

— Есть такая вероятность, — согласился Енох. — Но они также могут быть точками соединения со второй частью данного медальона. Думаю, господин американец, ваш медальон кажется нам непонятным потому, что его конструкция пока не завершена.

* * *

Именно Астиза предложила мне оставить медальон у старика, чтобы тот поискал подобные знаки в своих книгах. Поначалу мне вовсе не понравилось такое предложение. Я успел привыкнуть к ощущению тяжести на шее, дающему уверенность в том, что загадочный знак всегда со мной. С какой стати мне отдавать его почти незнакомому человеку?

— От него же все равно нет никакого толку, пока неизвестно его предназначение, — разумно заметила девушка. — На улицах Каира любой воришка может сдернуть подвеску у вас с шеи. А в подвале ученого отшельника она будет спрятана надежно, как в склепе.

— А ему можно доверять?

— Разве у вас есть выбор? Много ли ответов вы получили с тех пор, как завладели этой вещицей? А вдруг Енох за день или два сумеет разузнать что-то новенькое?

— А чем мне заниматься в это время?

— Поспрашивайте ваших же ученых. Может, кто-то сообразит, почему здесь изображен именно Дракон. Если мы будем искать сообща, то быстрее найдем разгадку.

— Итан, стоит ли так рисковать? — буркнул Тальма, с подозрением поглядывая на Астизу.

И правда, что нам известно об этой так называемой жрице? Однако сердце подсказало мне, что страхи Тальма преувеличены и я уже не одинок в своих поисках, а нежданно-негаданно обрел союзников, способных помочь мне разгадать головоломку. Надо довериться воле богини.

— Нет, она права, — заявил я. — Нам нужна помощь, иначе мы не продвинемся ни на шаг. А если Енох сбежит с моим медальоном, то его будет ловить вся французская армия.

— Сбежит? Он же пригласил нас жить в его доме.

Мне предоставили такую спальню, о которой я много лет мог только мечтать. Прохладная и тенистая комната с высокой кроватью под кисейным пологом. Изразцовый пол покрыт мягкими коврами, а медная раковина и кувшин отделаны серебром. Просто сказка по сравнению с грязью и пеклом нашего похода! И все-таки у меня создавалось ощущение, что меня завлекли в какую-то странную историю, и я попробовал проанализировать произошедшие со мной события. Случайно ли я встретил эту египетскую гречанку, говорящую по-английски? Случайно ли брат этого чудака Еноха напал именно на меня, прорвав цепь пехотинцев в битве при пирамидах? Не странно ли, что Бонапарт не только разрешил, но и одобрил такое прибавление к моей свите? Складывалось впечатление, что этот таинственный медальон, точно магнит, магическим образом притягивает к себе людей.