Пиранези

— Я всего лишь хочу сказать, что номер шестнадцать чужая в этих Залах. Она не знает о грядущем Потопе.

— Не знает, наверное. И что?

— Я не хочу, чтобы она утонула.

— Доверься мне, Пиранези. Это разом устранит все затруднения. Да и в любом случае не важно, как к этому относиться. Ты не можешь войти в контакт с номером шестнадцать, так что не сумеешь ее предупредить, даже если захочешь.

Опять молчание.

— Ведь это же правда? — спросил Другой. — Ты с ней не разговаривал?

Он пристально, испытующе поглядел на меня.

— Не разговаривал, — ответил я.

— Ни сейчас? Ни в прошлом?

— Ни сейчас. Ни в прошлом.

— Ну, значит, все как я сказал. Ты за нее не отвечаешь. На твоем месте я бы не волновался.

Снова молчание.

— Что ж, — сказал наконец Другой. — У тебя, полагаю, есть свои дела.

— Много дел.

— Готовиться к наводнению и так далее.

— О да.

— Ладно, не буду тебя от них отвлекать.

Он повернулся и пошел в сторону Первого Вестибюля.

— До свиданья! — крикнул я. — До свиданья!

Ты Мэтью Роуз Соренсен?

Вторая запись от Двадцать первого дня Девятого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос

Я точно знал, что надо делать: немедленно пойти в Шестой северо-западный Зал и написать 16 о предстоящем Потопе!

По пути я думал о том, что написал ей в прошлый раз, — о своем послании с просьбой покинуть эти Залы. Возможно, она уже успела ответить. Возможно, ее ответ будет примерно таким:

Дорогой Пиранези!

Ты был прав. Сегодня я вернусь в мои собственные Залы.

Искренне твоя,

16

В таком случае я могу не тревожиться, что ее смоет.

Но в глубине души я надеялся, что она не ушла в свои собственные Залы. Как ни странно, я знал, что буду о ней скучать. Помимо 16, в Мире есть только я и Другой, и (ты, возможно, удивишься, прочтя эти слова) с Другим не всегда приятно общаться. Я мечтал, чтобы 16 написала мне еще одно послание, пусть даже я не осмелюсь его прочесть. Наверное, я надеялся, что она написала примерно так:

Дорогой Пиранези!

Прочтя твое полезное и очень содержательное послание, я осознала, что мы с тобой подружимся, только если я отброшу свою гнусность. Давай встретимся и поговорим. Обещаю не сводить тебя с ума. А за это ты научишь меня, как быть хорошей?

С надеждой на встречу,

16

Я пришел в Шестой северо-западный Зал. Грачи встретили меня шумно. На Плитах я увидел остатки послания 16 и мой ответ. Ничего нового не появилось. 16 мне не написала. Я огорчился, но сказал себе, что этого следовало ожидать: если я стираю послания 16, не читая, вряд ли она будет писать еще.

Я достал мел, встал на колени и под своим последним посланием вывел:

ДОРОГАЯ 16!

ЧЕРЕЗ ШЕСТЬ ДНЕЙ В ЭТИХ ЗАЛАХ БУДЕТ СИЛЬНОЕ НАВОДНЕНИЕ. ВСЕ ЗАЛЬЕТ ВОДОЙ ВЫШЕ МОЕГО И ТВОЕГО РОСТА.

ПО МОИМ ОЦЕНКАМ, ОПАСНАЯ ОБЛАСТЬ ПРОТЯНЕТСЯ НА:

ШЕСТЬ ЗАЛОВ К ЗАПАДУ ОТСЮДА

ЧЕТЫРЕ ЗАЛА К СЕВЕРУ ОТСЮДА

ПЯТЬ ЗАЛОВ К ВОСТОКУ ОТСЮДА

ШЕСТЬ ЗАЛОВ К ЮГУ ОТСЮДА.

ПОТОП ПРОДЛИТСЯ ОТ ТРЕХ ДО ЧЕТЫРЕХ ЧАСОВ. ПОСЛЕ ЭТОГО ВОДА НАЧНЕТ СПАДАТЬ.

ПОЖАЛУЙСТА, ИЗБЕГАЙ ЭТИХ ЗАЛОВ В УКАЗАННОЕ ВРЕМЯ, ИНАЧЕ ТЕБЕ ГРОЗИТ ОПАСНОСТЬ. БУДЕТ СИЛЬНОЕ ТЕЧЕНИЕ. ЕСЛИ ПОТОП ТЕБЯ ЗАСТИГНЕТ, ЛЕЗЬ ВВЕРХ КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ! СТАТУИ МИЛОСЕРДНЫ, ОНИ ТЕБЯ ЗАЩИТЯТ.

ПИРАНЕЗИ

Я тщательно обдумал послание. Оно было очень простым и понятным, за одним исключением. Слова «через шесть дней» имели смысл, только если 16 знает день, в который я это написал, а как ей это узнать?

Я мог бы написать сегодняшнюю дату, но я пользуюсь календарем собственного изобретения, и вряд ли 16 изобрела такой же календарь, как и я.

ПОСТСКРИПТУМ: СЕГОДНЯ ВТОРОЙ ДЕНЬ НОВОЛУНИЯ. ПОТОП БУДЕТ В ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ПЕРВОЙ ЛУННОЙ ЧЕТВЕРТИ.

Теперь оставалось только надеяться, что 16 не перестала бывать в этом Зале и увидит мое предостережение.

До начала Потопа мне следовало убрать все мои пластмассовые миски — те, в которые я собираю Пресную Воду, — чтобы их не унесло. Две из них стояли неподалеку от Шестого северо-западного Зала, в Восемнадцатом северо-западном Зале по другую сторону Двадцать четвертого Вестибюля. Я решил забрать их сразу, коли уж оказался поблизости.

Я вошел в Двадцать четвертый Вестибюль. Он примечателен мелким отлогим валом из белой мраморной гальки, частично закрывающим вход на Лестницу в Нижние Залы. Гальку эту за долгие годы нанесли сюда Приливы. Она гладкая, округлая, приятная на ощупь, белая-пребелая и немного просвечивает. Я много раз перебирался через этот вал, когда шел ловить рыбу и собирать моллюсков. Случалось, что при этом несколько камешков осыпались, но не столько, чтобы изменилась общая форма вала.