Пиранези

Сегодня утром я проснулся разбитый после вчерашнего. Я пошел в Девятый Вестибюль набрать водорослей и моллюсков на завтрак. Все чувства ушли, притупились, желание злиться пропало. Но, несмотря на эту душевную пустоту, иногда с моих губ срывалось рыдание или всхлип — тихий возглас отчаяния.

Вряд ли рыдал я сам. Думаю, рыдал Мэтью Роуз Соренсен, который метался в беспамятстве где-то внутри меня.

Он страдал. Он был один на один с врагом. Он не мог этого вынести. Быть может, Другой насмехался над ним. Мэтью Роуз Соренсен вырвал из Дневника рассказ о том, как попал в рабство, и разбросал клочки по Восемьдесят восьмому западному Залу. Потом Дом в своем Милосердии погрузил несчастного в сон и упрятал внутри меня.

Собственное имя, написанное галькой в Двадцать четвертом Вестибюле, растревожило его, и он беспокойно заворочался, а осознание того, что сделал Другой, еще ухудшило дело. Я боялся, что он проснется окончательно и меня вновь охватит его гнев.

Я положил руку себе на грудь. Ш-ш-ш, сказал я. Не бойся. Все хорошо. Спи дальше. Я позабочусь о нас обоих.

И Мэтью Роуз Соренсен вроде бы уснул.

Я вспомнил все те записи в Дневнике, что прочитал раньше, — о Джуссани, Овендене, Д’Агостино и бедном Джеймсе Риттере. Я-то думал, что писал их в помрачении рассудка. Теперь я видел, что ошибся. Их писал не я, а он. Более того, он писал их в Ином Мире, где, несомненно, действовали иные Правила, Обстоятельства и Условия. Насколько я могу судить, Мэтью Роуз Соренсен писал это все в здравом уме. Ни он, ни я никогда не были сумасшедшими.

И вновь меня осенило: мое безумие было нужно Другому, а вовсе не 16. Другой лгал, когда говорил, будто 16 хочет свести меня с ума.

Я сварил бульон из моллюсков и водорослей, позавтракал. Важно было поддерживать телесные силы. Потом я снова взял Дневник и нашел сообщение 16, которое стер, так что остались только фрагменты.

ВАЛЕНТАЙН

КЕТТЕР(ЛИ)

(Б)ЫЛИ НАМЕЧЕНЫ

ДРУГИЕ ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ ЖЕРТВЫ, И Я

УЧЕНИК ОККУЛЬТИСТА ЛОРЕНСА

АРН-СЕЙ(ЛСА)

Теперь я понимал, что весь этот абзац относится к Кеттерли. 16 говорила не о своих жертвах, а (скорее всего) о жертвах Кеттерли. Заманил ли он в Мир кого-то еще? Или Мэтью Роуз Соренсен был его единственной жертвой? Судя по слову «потенциальный», 16 считала, что других, кроме меня, не было.

(ДУ)МАЮ ОН ЗНАЕТ, ЧТО Я ПРОНИК(ЛА СЮДА)

Это тоже относилось к Кеттерли. 16 сообщала: Кеттерли знает, что она добралась до этих Залов. (А знал он с моих слов. Я мысленно обругал себя за глупость.)

Так зачем 16 сюда пришла?

Она искала Мэтью Роуза Соренсена. Хотела вызволить его из рабства у Другого. Теперь я отчетливо это понимал. Понимал, что мой друг — 16, а вовсе не Другой.

У меня на глаза навернулись слезы. Она — мой единственный друг, а я от нее прятался.

— Я здесь! Я здесь! — выкрикнул я в Пустоту. — Вернись! Я больше не буду прятаться!

Сколько раз я мог ее найти. Мог заговорить с ней в ту ночь, когда она стояла на коленях в Шестом северо-западном Зале и писала мне сообщение. Мог дождаться ее в Первом Вестибюле, там, где оставался запах духов. А вдруг она меня больше не ищет? Вдруг она обиделась, что я прячусь и стираю ее послания?

Но нет. Она выложила в Двадцать четвертом Вестибюле эти слова: ТЫ МЭТЬЮ РОУЗ СОРЕНСЕН? Нужно очень много времени, чтобы составить слова из гальки. 16 изобретательна, настойчива и терпелива. Она по-прежнему меня ищет.

Может быть, она уже нашла мое предостережение насчет Потопа. И даже написала что-нибудь в ответ. Я вымыл миску и ковшик, в котором варил суп, убрал свои вещи и пошел в Шестой северо-западный Зал.

При моем появлении грачи загалдели. «Да, да, я тоже рад вас видеть, — сказал я им. — Только у меня сегодня дела, так что я не могу долго с вами разговаривать».

Нового послания от 16 не было. Однако я заметил нечто очень меня встревожившее. Мое предупреждение о Потопе исчезло. Все другие послания были на месте, кроме этого. Я озадаченно смотрел на пустые Плиты. Как такое могло случиться? Да, я многое забываю — неужели я начал вспоминать то, чего не было? Неужели я на самом деле не оставлял этого предупреждения?

Я прошел из Шестого северо-западного Зала в Двадцать четвертый Вестибюль, где 16 сложила для меня слова ТЫ МЭТЬЮ РОУЗ СОРЕНСЕН? Галька была разбросана по Плитам. От надписи ничего не осталось.

Другой. Это он разбросал гальку. У меня не было и тени сомнений.

Я вернулся в Шестой северо-западный Зал и рассмотрел Плиты. На них различались следы мела. Другой стер и это сообщение.

Зачем?

Он разбросал гальку, чтобы я не узнал про Мэтью Роуза Соренсена; это понятно. Однако зачем стирать предупреждение? В надежде, что 16 случайно забредет в Опасную Область и ее смоет? Нет. Другой не надеется. Он планирует и действует. Он хочет, чтобы 16 утонула, и принимает к этому меры.