Пиранья. Бродячее сокровище

– Не стоит обобщать, – сказал Мазур. – Иногда и в детективах можно почерпнуть неплохие идеи... Ронни, а с чего вы, собственно, решили, что мы сейчас находимся в том самом домике на калле[9] де Альтос, который сняли мы с Кристиной? Вообще-то мы и в самом деле на калле де Альтос, но дом совсем не тот...

Он выхватил из рукава «Вальтер» с глушителем еще до того, как договорил последние слова – потому что револьвер в руке Ронни взлетел с нехорошей быстротой.

…И, в великолепном прыжке взмыв из кресла, дважды нажал на спуск, еще в полете. Коснулся подошвами пола, порядка ради выполнил отточенный пируэт, уходя с линии вероятного огня, но это было ни к чему: лысый, как сидел, так и остался в кресле, откинувшись на потертую спинку в позе задремавшего человека, вот только на лбу у него появилась не такая уж заметная дырочка, а вторая, с опаленными краями, зияла на светлом пиджаке против сердца...

Мазур прижался к стене возле выходившего на задний дворик окна. Довольно долго и терпеливо выжидал дальнейшего развития событий – но никто не вломился в дом ни со стороны двора, ни с парадного входа. Тогда он подошел к покойнику, быстро его осмотрел – и не нашел нигде микрофона.

Это еще не значило, что следует расслабиться, потерять время. У Ронни могли оказаться в рукаве еще какие-то козыри, о которых он благоразумно не поставил Мазура в известность, так что нужно было поторопиться...

Уже через пять минут он выскользнул из задней калитки и, оглядевшись, направился совсем не той дорогой, какой они пришли. В домике не осталось его отпечатков пальцев – зато в левой руке мертвеца зажат обрывок удостоверения тайной полиции, та его часть, где не было фотографии Мазура. Пусть отрабатывают этот след, если будет охота...

Мазур подумал мельком, что детективные романы и в самом деле способны порой подбросить неплохую идею. В особенности если в данном случае речь шла о романе, написанном человеком, долго проработавшим в разведке, причем ни разу не запоровшимся...

Эта идея пришла Мазуру в голову, пока Кристина оформляла бумаги на снятый домик. И он, расставшись ненадолго с обустраивавшейся на новом месте сообщницей, не медля, отправился в город, быстренько отыскал другое бюро по найму, которых тут было предостаточно (он прекрасно запомнил, что за слова, пусть и непонятные, написаны на вывеске подобного заведения). Из шестерых служащих выбрал пожилого, затюканного на вид клерка – именно этот старый хрыч большую часть жизни прожил при хунте, а потому иные рефлексы у него должны быть навсегда вбиты в подсознание...

Выложил почти все оставшиеся у него деньги – и снял еще два домика, один неподалеку от того, где осталась Кристина, там же, на калле де Альто, другой, для полной надежности – в противоположном конце города, на улице, названной в честь какого-то здешнего генерала («Калле де хенераль» – тут не нужно быть полиглотом...).

Когда пришла пора показать документы, Мазур с многозначительным видом, украдкой предъявил карточку «департаменто де политико» и внушительным тоном посоветовал: если старикан хочет провести остаток дней своих без крупных неприятностей, ему следует держать язык за зубами, внести в регистрационную книгу любую вымышленную фамилию – и боже упаси, сболтнуть хоть одной живой душе о клиенте.

Это было, конечно, жуткое нахальство – но он рассчитал все верно. Старый хрыч при виде столь серьезной ксивы, мгновенно преисполнилсяи клятвенно обещал, что не подведет.

А в итоге все прошло прекрасно, как и задумывалось. В который раз подтвердилась нехитрая истина: порой литература и жизнь все же частенько перемешиваются самым неожиданным и причудливым образом...

Глава восьмая Четыре четверти пути

Обдумав случившееся, он давно уже начал подозревать, что проныра Ронни отнюдь не случайно, не по дружбе с донной Розой смастрячил Мазуру удостоверение полицейского шпика. Вероятнее всего, задумал очередную комбинацию, быть может, хотел подобраться к алькальду, к кокаиновой тропинке – опять-таки, чтобы выслужиться, выломатьсяиз роли мелкого участкового.

Мазур даже добросовестно построил в уме несколько таковых комбинаций – исключительно для того, чтобы убить время и занять мозги. Потому что наступил не самый сложный, но самый поганый момент, когда приходилось просто ждать, тупо выжидать несколько часов, сгорая от нетерпения перед последним броском домой. Дождаться пресловутого «часа волка», он же – час быка, он же – время между собакой и волком. Середина ночи, когда клонит в сон часовых и вахтенных, когда слабеет рвение у ночных полицейских патрулей, а мирные граждане засыпают особенно крепко – как безмятежно дрыхнувшая в соседней комнатке Кристина...