Пиранья. Бродячее сокровище

Он сидел на тесной кухоньке, не зажигая света, возле притворенного окна. За окном простиралась влажная теплая темнота, кое-где пронизанная желтыми огоньками светящихся окон, цепочками уличных фонарей и фарами редких машин — и никто не ловил обнаглевшего австралийца, никто не пытался проникнуть в домик, а это свидетельствовало, что поработал он хорошо: хвосты обрубил, следов не оставил, а те, что остались, никоим образом не вели к союзу нерушимому республик свободных. Все следы, все прегрешения и скудные улики отягощали лишь некоего беспутного авантюриста с непроизносимой фамилией, которому через пару часов предстояло растаять навсегда. Точно, хорошая работа. Даже с перевыполнением социалистических обязательств — в виде микрофильмов…

Взглянув на часы, он понял, что время пришло. Тихонько встал, накинул холщовую куртку с бесценным содержимым подкладки, прошедшую с ним все здешние огни и воды, застегнул на пуговицу внутренний карман, отягощенный футляром с микрофильмами. Проверил оружие. Распахнул обе створки окна.

Слепящий электрический свет залил кухоньку совершенно неожиданно для него, но он не растерялся, действовал привычно — отпрянул от окна к стене, выхватил пистолет.

И чуть опустил дуло, когда увидел, что держит под прицелом Кристину в небрежно запахнутом халатике — в руках у нее не было ничего и она вовсе не выглядела только что проснувшейся… Морщась от досады и нетерпения, Мазур криво усмехнулся за отсутствием толковых реплик.

— Ты куда? — спросила она растерянно.

— Ухожу, — сказал Мазур.

— Куда?

— Какая тебе разница? — сказал он мягко. — В пространство. Насовсем. Я не хотел устраивать голливудских прощаний, знаешь ли… В общем, прощай. Лучше тебе побыстрее отсюда уехать, не годится торчать тут одной с кучей бриллиантов в кармане. В этом милом городке и за десять долларов глотку перехватят, а у тебя целое состояние.

На лице у нее было странное выражение, которого Мазур не мог понять, как ни пытался.

— Я подумала было… — сказала она растерянно. — Но камни на месте, все до одного… Джонни, что случилось?

— Да ничего, — сказал Мазур. — Совершенно ничего. Я просто исчезаю навсегда и ничего тут не поделаешь. Такова жизнь. Приходится…

— Ты что, все-таки шпион?

— Милая, ты неглупая девочка, — сказал Мазур. — Очень даже неглупая. К чему эти дурацкие вопросы и ненужные тебе сложности? Привыкай к роли молодой миллионерши… По крайне мере тебя я ничем не обидел, а? И ни в чем перед тобой не виноват. Так что…

Он нетерпеливо пошевелился, давно уже убрав пистолет.

— Бог ты мой… — сказала Кристина, и невероятная тоска в ее голосе заставила Мазура, уже положившего было руку на подоконник, остаться на месте. — А я-то думала, дура, а мне-то показалось…

Мазур смотрел на нее внимательно и цепко. В глазах у нее стояли слезы, а лицо было горестным, как у ребенка, которого вдруг обманули так несправедливо и жестоко, что хуже и представить невозможно.

До него только теперь дошло. Что на сей раз здоровая профессиональная паранойя его чертовски подвела. Что никаких потаенных замыслов у Кристины не было. Что эта дуреха…

В голове у него пронеслось множество самых разнообразных мыслей. Он подумал, что в него давненько уже не влюблялись всерьез — но сейчас это вызывает скорее досаду, чем мужскую гордость. Он подумал, что, не окажись таким идиотом, все проведенные с ней дни были бы определенно другими — ничего не изменилось бы, произошли бы те же самые события и не лишенные приятности сцены, но он смотрел бы на девушку совершенно другими глазами и совершенно другие чувства испытывал бы. Он подумал, что не стоит себя винить за подозрительность — как-никак был на работе.

А потом подумал, что с этим побыстрее надо кончать — как-никак это жизнь, а не цветная пленка синематографа, и времени у него нет, а расслабляться не позволительно…

— Забудь все побыстрее, ладно? — сказал он мягко. — Собственно говоря, я тебе попросту приснился. Меня никогда и не было, вот ведь какая штука… Прощай.

И ловко перемахнул наружу, в высокую влажную траву. Оглянулся не удержавшись, увидел ярко освещенную кухоньку и очаровательное печальное женское лицо, словно сошедшее с картин Боттичелли. Но это уже осталось в прошлой жизни, а прошлая жизнь была миражом, и он, отвернувшись, поднял из травы мопед, покатил его к задней калитке. Оказавшись на темной улице, ударил ногой по педали, вскочил на тарахтелку и выжал газ, насколько удалось.

Лучик жиденького света от небольшой фары с грехом пополам освещал дорогу — а там он вылетел на оживленную, ярко освещенную улицу. И погнал по ней, выжимая из японской безделушки все, что мог: пародия на Джеймса Бонда, супермен на мопедике, тающий призрак, незваный гость с другого конца света. Несколько раз попадались полицейские патрули, пешие и моторизированные, но джигит на тарахтящей двухколеске выглядел настолько своим, здешним и безобидным, что никто ему не препятствовал. Следовало только держаться подальше от тротуара — а то примут за моторизированного «сумочника», прицепятся профилактики ради…