Пиранья. Бродячее сокровище

Целая серия звонких щелчков — и оба субъекта с автоматами без крика рухнули, подламываясь в коленях, сползая по стене, выронив глухо стукнувшие итальянские игрушки, Энджел, молниеносно развернувшись в сторону стола, выстрелила в Санчеса — и замерла, держа оцепеневшего команданте под прицелом классического «Вальтера» с глушителем. Дик, с такой же пушкой, бдительно стоял у первой ступеньки лестницы. Все произошло так быстро, что в голове Мазура не успело родиться и одной-единственной мысли — он лишь прилежно фиксировал происходящее глазами…

Команданте, вроде бы не потеряв присутствия духа, что-то спросил по-испански спокойным тоном. Прикрикнув на него гораздо резче на той же мове, Энджел наклонилась к самому уху Мазура и отчетливым злым шепотом, насквозь незнакомым, сообщила:

— Сиди, как ни в чем не бывало и пыжься, словно ты тут и впрямь самый главный… Если пройдет гладко — получишь приличные бабки, а подведешь — пристрелю к гребаной матери… Ну, сделал суровую рожу, кому говорю!

Мазур старательно делал суровую рожу, поскольку ничего другого вроде бы не оставалось. «Ах, вот оно что! — наконец-то появились в голове первые толковые мысли. — Журналисты, мля! Судя по ухваткам, эти двое — натуральные агенты. Так-так-так… Вот влип!»

— Там, наверху, кто-то есть, — ответил он быстрым шепотом, поскольку предупредить девку об этом было и в его жизненных интересах.

— Сама чую, — огрызнулась она шепотом. — Рожу, рожу!

Со стороны это, голову можно прозакладывать, выглядело так, будто подчиненная со всем возможным пиететом просила дальнейших инструкций у сурового босса-командира. «Но зачем им я, на хрен? — смятенно задал себе Мазур вопрос, ответ на который, он знал, следовало отыскать немедленно ради собственного же блага. — Импозантная витрина…»

В памяти у него зашевелилось что-то давнее, пережитое, бывшее уже однажды в других широтах…

Энджел, выпрямившись, с чужим и незнакомым лицом, что-то чеканила по-испански. Команданте слушал с непроницаемой физиономией. Мазур чуть не взвыл от злости — он-то не понимал ни словечка…

А собственно, на хрен ему этот флаг на столе? Гораздо зрелищнее было бы живописно растянуть его на стене, за спиной, как оно исстари и заведено — полководец на фоне своего славного боевого стяга… думай, думай, здесь все должно иметь смысл!

Команданте, пожимая плечами, что-то кратко ответил. Вряд ли это удовлетворило девушку — судя по ее ожесточенно-сердитому лицу, не удовлетворило вовсе. И она вновь заговорила, такое впечатление, стараясь многословно и убедительно разъяснить некие неведомые истины…

«Шилонга! — форменная молния сверкнула у Мазура в мозгу. — Ну конечно же, Шилонга!»

Начальник охранки давным-давно забытого генералиссимуса Олонго, президента по названию и диктатора по сути, при дворе которого Мазур в свое время оказался по служебной необходимости, когда этот африканский прохвост еще не рассорился насмерть с Советским Союзом и старательно изображал твердокаменного марксиста. Сухонький, незаметный, бесшумно передвигавшийся Морис Шилонга, единственный из местного политбюро, кто сумел смыться из столицы, когда повстанцы ее заняли — впрочем, это случилось гораздо позже, но все равно…

Так вот, за Шилонгой, куда бы он ни шел, таскались весьма колоритная парочка охранников. Один был громадный, двухметроворостый, с жуткой харей пирата, головореза и людоеда, весь увешанный оружием самого устрашающего облика. И другой — маленький такой, невзрачный, без единого ствола на виду…

Весь фокус был в том, что громадный служил главной мишенью — о чем ему, болезному, конечно же, не сообщали, не говорили, что на этом почетном месте уже по причине внезапной насильственной смерти сменилось с полдюжины его предшественников, столь же громадных и на лицо ужасных, так же от ушей до пяток увешанных стволами. А невзрачный — серьезный, без дураков, мастер по карате и стрельбе из двух пистолетов сразу — как раз и вступал в дело, пока нападающие сосредоточивали все внимание и усилия на великане. И кончалось всегда одинаково — сколько раз враги пытались до Шилонги добраться, столько раз и гибли верзилы, а сморчок уцелел, вместе с шефом и растворился в безвестности, унес ноги…

Случайно это всплыло в памяти, или подсознание что-то подсказывает? Мазур походил сейчас на гранату с выдернутой чекой, рычаг которой удерживают лишь опытные пальцы, и до взрыва остались секунды. Чтобы выйти живым из этой передряги, следовало, как не раз бывало прежде, стать из живого человека идеальным механизмом — иначе кранты…

Команданте, выслушав очередную тираду Энджел, уставился на Мазура и на очень приличном английском с явственным американским акцентом произнес:

— Любезный, объясните вашей девочке, что я достаточно серьезный человек, чтобы мы с вами общались напрямую, без нижних чинов. Честно говоря, я плохо представляю, о каких микросхемах идет речь. Мы — не мелкие воришки, которые что-то там таскают с ваших самолетов. Мы — борцы против тирании. И в этом качестве…