Пиранья. Бродячее сокровище

— Неплохо, — произнес, наконец, дон Хайме, небрежно отшвырнув рукоять. — Оружием вы владеете мастерски, согласен… Но ведь это еще ничего не решает, я так думаю… Кристина, позвольте вам попенять на правах старого доброго знакомого, некогда державшего вас на руках, когда вы еще пребывали в младенческом возрасте… неужели вы всерьез рассчитываете чего-то добиться, наняв этого… — он многозначительно оборвал гладкую фразу.

Кристина, гордо выпрямившись в кресле, ответила с восхитившим Мазура выражением лица:

— А если предположить, что рассчитываю?

— Должно быть, на оплату услуг этого чистозо вы потратили последние деньги?

— Сеньорита, вас не затруднит перевести непонятное мне слово? — спросил Мазур спокойно. — Если оно имеет хоть чуточку уничижительный оттенок, я его выкину в окно…

— Да нет, пожалуй, — сказала Кристина. — «Чистозо» означает забавник.

— А, ну в таком случае дон Хайме покинет этот дом через дверь и на собственных ногах, так и быть, — сказал Мазур. — Не вижу ничего оскорбительного…

— Кристина, — настойчиво повторил дон Хайме. — Вы, должно быть, истратили на этого молодчика последние деньги?

— Это не ваше дело.

— Быть может… — сказал дон Хайме. — Однако должен заметить, что в этом случае вы весьма нерационально истратили деньги. Вам следовало бы поискать специалиста другого профиля… конкретнее говоря, специалиста по подводному плаванию… Вряд ли этот молодец умеет пользоваться аквалангом, а?

По тому, как встрепенулась девушка, Мазур понял, что старый хрен метко угодил в какую-то болевую точку. Она была слишком гордой, чтобы задать прямой вопрос, но в ее глазах появилась такая тревога, такая беспомощность, что у Мазура неприятно царапнуло сердце.

Дон Хайме безмятежно улыбался:

— Вот именно, дорогая моя… Вы еще не знаете, но мне удалось отыскать сеньора Роблеса и побеседовать с ним о ваших делах. Сеньор Роблес оказался сговорчивым и понятливым молодым человеком — ну, а мне, не сочтите за похвальбу, всегда были свойственны логическое мышление и умение убеждать… Довольно быстро он согласился со мной, что участие в вашей… научной экспедиции было бы непростительной авантюрой, с которой серьезный человек не станет связываться…

— Вы его убили?

— Кристина! — с ласковой укоризной воскликнул дон Хайме. — Как у вас язык повернулся? Наши семьи двести лет жили по соседству, я никогда не давал повода… Наконец, я хочу, чтобы вы стали моей женой… К чему убивать совершенно неповинного человека, если есть другие аргументы, гораздо более приятные?

— И за сколько же он меня продал?

— Будьте уверены, сумма была солидной…

— Откуда у вас деньги? Вы же не богаче меня…

— Зато у меня есть друзья… а у вас их, похоже, не осталось, если не считать этого молодого человека, который столь дурно воспитан, что палит из пистолета в столовой приличного дома… Да и он под категорию друзей вряд ли подходит… Милейший сеньор Смит, не согласитесь ли прогуляться со мной по двору и обсудить некоторые финансовые вопросы?

— Я бы охотно сообщил, как вам лучше всего употребить ваши денежки, — сказал Мазур. — Но тут, во-первых, присутствует дама, а, во-вторых, не хочется вновь осквернять столовую в приличном доме, на сей раз словами… Но вы меня все равно поняли, а?

— Речь идет о весьма больших деньгах…

— У меня еще четырнадцать патронов в обойме, — сказал Мазур. — А вот причин вас жалеть у меня нет. Ни единой. Так что держите язык за зубами…

— Невероятно, — произнес дон Хайме, таким тоном, словно не играл, а всерьез не мог поверить в услышанное. — Такие молодчики от денег не отказываются…

— Он не наемник, — перебила Кристина, все так же гордо восседая в кресле. — Он мой любовник.

— Боже мой, — дон Хайме самым что ни на есть трагическим видом обвел взглядом шеренгу потемневших фамильных портретов. — Это все проклятые Соединенные Штаты с их вольностью нравов… Говорил же я, что не следовало вас отпускать в эту богопротивную страну с ее полным упадком нравов… Слышали бы вас…

— Вы собираетесь сказать что-то еще? — тоном герцогини, распекающей нерадивого слугу, спросила Кристина.

— Пожалуй, — кивнул дон Хайме, безусловно пораженный в самое сердце столь шокирующей новостью. — Что же, если дела обстоят именно так… не пора ли подвести кое-какие итоги? Аквалангиста у вас больше нет. Без него вся затея бесполезна, вам самой лучше и не браться… Остается одно: передать все дела мне. Хотя вы и удручили меня до последней степени столь шокирующими известиями, я все же готов выделить вам двадцать пять процентов…

— А почему не пятьдесят? — саркастически усмехнулась Кристина.

Дон Хайме спокойно разъяснил:

— Простите, это невозможно. У меня были крупные расходы, и условия игры таковы, что более двадцати пяти процентов я вам никак не могу выделить. Для вас, в вашем положении, это все равно фантастическая сумма… Это полмиллиона долларов….

«Нехило, мать твою!» — воскликнул Мазур про себя и поднялся с кресла. Присев на подлокотник, крайне вольно обнял Кристину за плечи и, склонившись к ее уху, громко произнес, умышленно нанизывая вульгаризмы: