Пиранья. Черное солнце

— Через часок, пожалуй, — кивнул Лаврик. — Чтобы поближе к отбою. Вместо снотворного — и в койку… Завтра-то огурчиками надо быть, мало ли что. Я, по секрету, крепко подозреваю, что нас не из-за одного полигона вызвали, что попридержат нас тут…

— Ясно, компаньеро. Через час буду, — Мануэль ухмыльнулся, надел берет и направился к двери. Обернулся, уже взявшись за ручку. — Кирилл, я и забыл совсем… Тебе Рамона привет передавала. Если увижу, от тебя привет передать?

— Обязательно, — сказал Мазур без тени улыбки.

Когда за Мануэлем закрылась дверь, он хмуро уставился на сослуживцев — но обычных жеребячьих шуточек в этот раз отчего-то не последовало. Только Лаврик уставился на него что-то очень уж пытливо. Мазур давненько знал особиста и успел усвоить, что такой вот взгляд может означать порой самые разные грядущие сюрпризы…

Непринужденно взмыв с кровати, потянувшись, Лаврик предложил совершенно безразличным тоном:

— Кирилл, а не погулять ли нам на свежем воздухе? Жара уж спала… Разговор есть.

Ну, точно, будут сюрпризы… Но не откажешь ведь, не станет тащить на улицу ради пустой болтовни…

— Пошли, — сказал Мазур, поднимая со стула свое кепи наподобие натовского, какие здесь все таскали с камуфляжем.

Основная часть советских советников обосновалась на окраине столицы, на бывшей португальской военной базе. Место было удобное — добротные кирпичные казармы и маленькие двухэтажные домики для старших офицеров, немаленький танкодром, на котором без труда разместили и автопарк и кое-какую бронетехнику, на века замощенный плац (на нем уже два раза устраивали некое подобие военного парада, когда из Союза прибывали особо важные персоны). Да вдобавок все это обнесено чуть ли не трехметровой бетонной стеной со спиралями колючей проволоки поверху и многочисленными сторожевыми вышками — в последние годы португальского владычества партизаны норовили чуть ли не каждую ночь подкрасться снаружи и попытаться забросить внутрь что-нибудь взрывчато-зажигательное…

Они вышли в небольшой дворик. Небольшой двухэтажный домик, где разместили их группу, был вдобавок ко всему огорожен высоким забором из листов рифленого железа, так что снаружи виднелась только крыша — и высоченный столб, а на нем красовалась видимая из любого уголка базы антенна — металлическая, длиной в полметра, крайне заковыристых очертаний, со спиралями, загадочными решетками, кольцами и пучками сверкающих штырей. Хреновина эта выглядела крайне загадочно и весьма внушительно.

Это была чистейшей воды бутафория, призванная не только скрыть их подлинные физиономии, но и обеспечить полное равнодушие окружающих. Просто загадочные личности, не подчинявшиеся начальнику гарнизона, непременно вызвали бы живейший интерес и долгие пересуды. Когда же по военному городку заранее был мастерски запущен слух, что за отдельным забором будут квартировать «какие-то шибко секретные связисты», местные, от полковников до последнего желторотого лейтенантика, моментально потеряли к прибывшим всякие интерес. В конце концов, секретные связисты — это банально, чертовски скучно и совершенно неинтересно. В рядах доблестной Советской Армии отыщется немало гораздо более экзотических персонажей…

Часового во внутреннем дворике Морской Змей не ставил — это был бы уже перебор. Они просто-напросто отодвинули щеколду, вышли, плотно притворили за собой вырезанную в железном листе калитку и не спеша зашагали вдоль длинных зданий, огибая плац справа. Немногочисленные встречные смотрели на них, как на пустое место, тем самым демонстрируя легонькое превосходство: мы, знаете ли, сплошь и рядом хлещемся в джунглях со всякой контрой, а эти чаек попивают за отдельным заборчиком, выстукивая секретную морзянку в полной безопасности. Именно такое положение дел группу как нельзя более устраивало — как людей профессионально скромных сверх всякой меры…

— Кирилл, — безмятежным тоном сказал Лаврик. — Я тебе когда-нибудь пакости делал?

— Не припомню, — честно признался Мазур.

— А глупое, обывательское любопытство за мной замечалось когда-нибудь?

— Не припомню, — повторил Мазур насторожившись.

— Вот то-то. А посему давай-ка в интересах дела посплетничаем о бабах. Точнее, об одной конкретной бабе. Рамона к тебе по-прежнему липнет?

— Липнет, — сказал Мазур без особой охоты. — И водопады смотреть звала, и городские достопримечательности показывать, и вообще…

— И смотрит блядски, — уверенно сказал Лаврик. — И подает сигналы, которые мужик твоего возраста и опыта просто обязан понять и отреагировать соответственно… А?

— Ну, — буркнул Мазур.

— И тебе уже совершенно ясно, что если ты ее завалишь, она сопротивляться не будет, наоборот… А?

— Ну, — повторил Мазур неохотно.

— Терпеть не могу загадок, — сказал Лаврик. — Сам знаешь. А тут передо мной в полный рост торчит нешуточная загадка: почему ты ее до сих пор не отодрал?

— Да вот как-то так получилось…