Пиранья. Черное солнце

Началось. Теперь ничего нельзя остановить или изменить. Они оказались точнехонько на маршруте, могли теперь примерно определить, где именно юаровцы намерены оставить сюрприз: километрах в тридцати отсюда, в том направлении, куда ходили вертолеты, есть крайне подходящая котловина: довольно глубокая и обширная, окруженная горами. Последствия атомного взрыва там смотрелись бы очень эффектно с точки зрения фотографов и кинооператоров, этакая выжженная внутри чаша. Лес на пологих склонах должен быть сметен и превращен в нечто сюрреалистическое. Да, эффектно, что уж там…

Если подумать, пока что в происходящем не было ни малейшей их собственной заслуги. То, что они оказались именно здесь, в нужном месте — заслуга десятков людей, от аналитиков до связистов. Грандиозная шахматная партия, где, как и полагается хорошим игрокам, ставят себя на место противника. Вокруг на сотни километров — не пустыня, где открыты все дороги, а достаточно сложная пересеченка. Юаровцы обязаны были отбиться от воинских колонн и начать самостоятельное путешествие именно что в тех четырех точках поворота, и никак иначе — а повернув на одной, они опять-таки могли ехать не куда душа пожелает, а по немногочисленным определенным маршрутам — и все это с огромной степенью вероятности можно вычислить заранее. Если знать о «Черном солнце», если суметь присобачить «маячок» к грузовику. Так что они сейчас были даже не верхушкой пирамиды — громадного айсберга, как им обычно и полагается, айсбергам, на девять десятых скрытого от глаз.

Разумеется, оставался и самый унылый вариант — то ли сцапав того, кто должен был оставить «маячок» (точнее, двоих), то ли раздобыв сведения иным путем, буры могли устроить вульгарную обманку. Все могло оказаться подставой, пустышкой, а настоящая бомба сейчас катит в кузове где-то в другом месте. Исключать нельзя. Но тут уж абсолютно не вина десяти до зубов вооруженных людей, залегших в лесу на вершине горы. Свою часть работы они выполнили безукоризненно: куда их нацеливали, туда и вышли вовремя, по пути избавившись от конкурентов. От них ровным счетом ничего до этой минуты не зависело, они сами ни за что не могли определить, настоящая цель к ним движется или фальшивая. И они лежали, благодаря затянувшейся надолго паузе успев остыть, отдышаться, отдохнуть от бешеного бега на приличную дистанцию, казенно именовавшегося «форсированным марш-броском». И собрав все силы, «айсберг» с его нешуточными возможностями, больше ничего не мог сделать, теперь работать предстояло им одним, без малейшей поддержки могучей военно-разведывательной машины.

Бинокли поднялись к глазам. Точки на горизонте, перемещавшиеся не особенно быстро, превратились в легко различимые и без труда узнаваемые предметы.

Открытый джип с пулеметом на турели, набитый солдатами. Метрах в ста позади, держась друг от друга метрах в десяти, катят два солидных грузовика, английские тупорылые «бранфорты» — один наглухо закрыт тентом, на другом тента нет вообще, только предназначенные для него металлические распорки, сдвинутые к кабине. В открытом кузове десятка два солдат, ощетинившихся пулеметами. Разумный минимум, как и предугадывали. Вертолеты, конечно же, остались далеко отсюда: даже возьмись они сопровождать невеликий караван до нужного места, все равно ничем бы не смогли помочь, напорись машины на крайне серьезную засаду, вооруженную не одним легким стрелковым. Вот именно, либо пехотный полк с танковым батальоном, либо группа спецназа — вдобавок, чем меньше лишних свидетелей, тем лучше. Буры тоже сейчас прошли «точку невозврата», от них самих ничего не зависит, они ничего не в состоянии изменить, остается катить в назначенную точку и молиться про себя за успех предприятия. Кто они там? Ну да, протестанты по происхождению своему от дедов-прадедов. Полагается ли у протестантов молиться про себя перед выполнением нелегкой задачи? Что-то не вспомнить точно, да и черт с ним, какое это имеет значение, когда ни те, ни другие уже ничего не могут ни остановить, ни переиграть…

— Работаем, — негромко сказал Морской Змей.

И все моментально пришло в движение. Оставив на вершине часть снаряжения, то, что бесполезно в бою, они кинулись вниз по противоположному склону и стали проворно занимать расписанные места. На бегу раздвинув, словно телеантенну, алюминиевый флагшток, вогнав выступы звеньев в пазы, Мазур, чуть осмотревшись, вогнал заостренный конец в неподатливую землю поглубже, установив флаг, потрогал древко — нормально держится, ага… Рядом с ним занимался тем же Вакула. Противника следовало не просто остановить огнем или подрывными зарядами, а для облегчения задачи сперва ошеломить, удивить не на шутку вполне мирным способом, чтобы прошло глаже. Противник мог и не поддаться — а мог и клюнуть…