Пиранья. Озорные призраки

Мазур тяжко вздохнул. И начал колоться. Он и без напутствий Хью знал, что следует ссылаться на свою подчиненную роль, из-за которой он, кошке ясно, не может быть посвящен во все детали. Но все же следовало выложить достаточно, чтобы не разочаровать тех, кто платил деньги. Одним словом, он с ходу выдумал и преподнес с красочными подробностями план грядущего переворота, отличавшийся от известного ему, как небо от земли – по Мазуру, Бешеный Майк собирался разделить своих орлов на два отряда, и один должен был еще до рассвета захватить Аристида прямо в его доме, а другой занять здание Дворца правосудия, где размещались все, кто распоряжался полицией и национальной гвардией. В общем, поскольку он все это измыслил с учетом своего реального боевого опыта, план смотрелся довольно убедительно и насквозь жизненно. Правда, совершенно не понятно, сможет ли это в должной степени оценить штафирка Уолли...

– И все?

– И все, Уолли, – сказал Мазур с честными глазами. – Все, что мне известно. Я понял по некоторым намекам, что у Майка есть кто-то купленный в национальной гвардии, и этот тип выведет ко Дворцу правосудия два броневика – а остальным двум сыпанет в баки какую-то гадость, потому что людей у него мало, только на два броневика и хватит... А все остальное можно выяснить исключительно у самого Майка. Он в таких случаях своим людям рассказывает не более половины – потому до сих пор и занимается бизнесом вполне удачно...

Уолли задумчиво уставился в потолок.

– Порядок, Уолли, – бесстрастно сказал Хью. – Он не врет. То, что мне уже известно, именно этому плану в точности и соответствует. Смело можно отдать деньги.

– Уверен?

– Абсолютно.

– Ну ладно, – сказал Хью и пододвинул пакет к Мазуру. – Держи хрустики, если со мной по справедливости, я слово держу со всей честностью...

– Слеза прошибает от умиления, – сказал Мазур.

Он взял пакет, совсем легкий, хотел было небрежно сунуть его во внутренний карман пиджака, но вовремя спохватился и вспомнил, что настоящий белый наемник, искатель удачи, жертва буржуазного общества, никоим образом не может так поступить – иначе самым роковым образом выпадет из образа. Развернул прозрачный пластик, вывалил на стол зеленые бумажки и старательно принялся их считать, по мере актерского мастерства подражая Хайнцу. Он надеялся, что выражение лица у него при этом достаточно алчное.

Все оказалось в порядке, ровно двести пятьдесят бумажек с портретом сытенького, щекастого президента, улыбавшегося чуточку загадочно.

– Ну вот, а ты сомневался, – сказал Уолли, похлопывая его по плечу. – Все точно, как в банке. Главное, держись за меня, парень, и уж точно не пропадешь, старина Уолли дурного не посоветует...

Он мучился самодовольством, вновь напялив свою прежнюю личину дешевого супермена со Среднего Запада. Мазур перевел взгляд на сидевшего с непроницаемо-унылой рожей Хью и подумал, что до настоящего супермена этому дуболому еще как до Китая раком: кроме Уолли, здесь присутствовали два человека, и оба, всякий на свой манер, обвели янкеса вокруг пальца... Остается только посочувствовать.

– Ну, шагай, приятель, – сказал Уолли. – Мы в центре города, сам доберешься, не маленький. А нам тут надо обмозговать кое-какие дела. И я тебя душевно прошу – оставайся и дальше хорошим мальчиком, чтобы дядя Уолли не обиделся...

Мазур был никак не расположен к долгим, прочувствованным прощаниям. Он попросту кивнул обоим, вышел из номера и спустился по лестнице, с некоторым сумбуром в голове. Суета и толкотня вокруг Райской долины разворачивалась нешуточная – и, если уж быть пессимистом, как оно приличному человеку его профессии изначально положено, то можно предполагать, что известными уже игроками дело может не ограничиться...

Он вышел на улицу, огляделся, сориентировался и не спеша зашагал в сторону порта. Минут через пять его обогнало такси, прижалось к тротуару. Задняя дверца призывно распахнулась. Мазур уже увидел Лаврика и потому сел в машину совершенно спокойно. Облегченно вздохнул, откинувшись на спинку сиденья.

– Значит, говоришь, продался империалистам за двадцать пять кусков? – спросил Лаврик, ухмыляясь.

На колене у него лежал небольшой транзистор – ну да, так и есть, где-то на одежде Мазура надежно прилепилась крохотная сориночка, ничем не похожая на то громоздкое устройство, что добрая душа Гвен присобачила на шифоньер...

– Все слышал?

– А как же, – сказал Лаврик. – В рамках заботы о тебе, несмышленом и неопытном...

– Прекрасно, – сказал Мазур. – Значит, слышал, что на самом деле замыслил дядюшка Аристид? По-твоему, они не врали – этот хмырь полицейский и Уолли?

– Наверняка нет, – сказал Лаврик. – Чрезвычайно похоже на правду и многое объясняет. Ай да Аристид. Интеллигент захотел разбогатеть резко. И способ, надо сказать, придумал надежный и весьма даже нестандартный... Изящно, чего там...

– Погоди, – сказал Мазур. – Но мы ведь... Мы-то его, прогрессивного реформатора, спасаем от происков мирового империализма, а на самом деле совсем другая картина разворачивается...