Пиранья. Звезда на волнах

Мазур, естественно, не мог рассказать этому субъекту, что он, хоть и никогда во Франции не бывал, начертит моментально, хоть посреди ночи разбуди, точнейшие схемы кое-каких прибрежных военных объектов, о которых не всякий француз знает. К чему загружать человека совершенно не нужной ему информацией? В конце концов, согласно французским правилам, такому вот Пьеру самому не полагается знать о кое-каких уголках его прекрасной Родины…

– Значит, это ты с нами поплывешь? – спросил Пьер.

– То есть?

– Джонни говорил со старостой, я слышал, – трепались-то, понятное дело, на пиджине. Староста объявил, что с нами поплывет белый, его родственник, а Джонни это пришлось совсем не по нутру, но куда ему было деться…

– Ну да, я, – сказал Мазур наудачу.

– Поосторожней с Джонни. Скотина редкостная. Упаси боже, я не хочу сказать, что он тебя непременно полоснет ночью по глотке парангом и скинет за борт… Но он из тех типов, от которых нож в спину получить можно в любую минуту…

– Обязательно учту, – сказал Мазур.

– В таких поганых местах белые люди должны держаться заодно, что бы там ни было. Слишком много вокруг этих двуногих макак, и очень уж они тут обжились… Смекаешь?

– А как же, – лениво сказал Мазур.

– Остальные – народ безобидный, – продолжал Пьер. – Только вон тот сукин кот с флейтой… Стучит Джонни на всех и каждого. А остальные, в общем, ничего.

«Красиво ты мне всех и вся закладываешь, лягушатник, – подумал Мазур не без делового одобрения. – Точно, ты у них недавно, и тебе у них не особенно нравится, а деться-то, надо полагать, и некуда. Слабакам и неудачникам везде трудненько, а уж в этих краях… Вот и ищешь себе вожака. Ну что же, учтем…»

Конечно, этого обормота мог и подослать к нему Джонни-гаваец ради каких-то своих коварных целей, но верится в это плохо. Опыт подсказывает, что склониться следует к первому варианту, – слабак ищет нового вожака, которому готов продать старого. Учтем, благо начали уже укладываться в голове кое-какие планы. Ах, какая шхуна, пальчики оближешь…

Пьер малоинтересен, с ним все, как на ладони. Другое дело – здешний китаец, почтенный Фын…

Прибыли у него мизерные, это даже Мазуру быстро стало ясно. Учитывая патологическую лень местных жителей, много на них не заработаешь. Ну, китайцы, в общем, славятся как раз умением копить по зернышку, по крошке, по мелкой монетке…

Дело в другом. Четыре дня назад Мазур, лениво шатаясь по опушке леса, приметил интереснейшую зеленую жилочку, мастерски вплетенную в крону дерева и тянувшуюся в хижину китайца. Засек ее именно потому, что был блестяще натаскан на поиски подобных отлично замаскированных штучек – антенн для рации приличной мощности.

Как ни в чем не бывало, он прошел мимо. И через пару часов вновь появился в тех местах. Антенны уже не было. Тогда он, притворяясь, будто мается скукой вовсе уж смертно, забрел к китайцу, встретившему довольно радушно, посидел у него часок за пальмовой водочкой, степенно потолковал о жизни.

У Фына стоял на полочке отличный транзистор, вовсе не нуждавшийся в антенне. Значит, рация. Значит, китаец выходил в эфир – благо пеленгаторов в радиусе пары сотен морских миль, надо думать, не имеется.

Вот и начинаешь строить версии: связано это как-то с нежданным появлением Мазура или нет? Если связано, если старина Фын доложил о новом лице, пройдет ли это донесение незамеченным или им заинтересуются? Черт, в этой области постоянно ощущаешь себя любителем, как-никак всю сознательную жизнь из тебя готовили не разведчика, а спецназовца…

К ним подошла Лейла и, полностью игнорируя Пьера, с лучезарной улыбкой сказала Мазуру:

– Отец тебя зовет…

Пьер уставился на нее тоскливо, с безнадежным вожделением. Кивнув ему, Мазур встал и направился к резиденции вождя. Навстречу ему прошел гаваец Джонни, окинув не то чтобы враждебным, но и никак не дружеским взглядом.

Любезный тестюшка выглядел озабоченным. Он разлил по стаканчикам водку, старательно выглянул в каждое по очереди окно и, убедившись, что посторонних ушей поблизости не имеется, тихо спросил:

– Джимхокинс, я хороший родственник?

– Прекрасный, – сказал Мазур. – Я тебе очень благодарен, Абдаллах.

– Вот и хорошо, вот и прекрасно… Есть серьезное дело… насквозь семейное.

Мазуру отчего-то пришла на память классика: «Дело чрезвычайно важное, Швейк, осторожность никогда не бывает излишней…»

– Ты бывал когда-нибудь в Катан-Панданге? – спросил тесть.

– Не приходилось, – осторожно ответил Мазур.

– Ну, все равно… Ты ведь много бывал в других городах… Я так думаю, везде одно и то же… Понимаешь, я себя непривычно чувствую в городе. Я там плохо все понимаю, хотя многое такое же…

– Переходите уж сразу к делу, староста, – сказал Мазур. – Все равно выполню любое поручение моего дорогого тестя…

– Понимаешь, я не верю Джонни.

– Рожа у него и в самом деле не особенно честная, – сказал Мазур.