Пиранья

Его знобило, несмотря на яркий солнечный день. Что-то горячо пульсировало под ребрами поодаль от сердца, к горлу подступало едкое, кислое. Он едва успел раскрыть рот и отвести карабин в сторону – вывернуло на палубу, на ноги, тело долго содрогалось в спазмах, прошибла крупная испарина.

Он никого еще не убивал до этого момента. И сразу – трое. Не самый легкий груз, даже для человека, которого долго, умело и старательно готовили к тому, что однажды ему все-таки придется быстро и квалифицированно убивать…

Они не шевелились. Из-под тела араба, лежавшего с нелепо подвернутой правой рукой, медленно расползалась липкая красная лужа, источавшая тот самый незнакомый запах, не сравнимый ни с чем на свете. Судно слегка покачивалось на якоре. Сияло солнце, и стояла тишина. Недалеко, на берегу, над зелеными кронами пальм, все еще метались испуганные выстрелами птицы.

Подавив желание куда-то бежать, скрываться, прятаться, Мазур заставил себя успокоиться. Он защищался. Они бы его убили. Повторяя это снова и снова, двигаясь механическими рывками испорченного робота, он, боясь потерять настрой, кинулся к трупам. Холодная часть сознания сама подсказывала, что и как нужно делать.

Три шумных всплеска за бортом – вот и финал. Мазур отправил трупы за борт, предварительно проделав не столь уж сложные манипуляции, гарантировавшие, что покойники не всплывут, а сразу пойдут на дно. Следом в море отправились пакеты с наркотиком и карабин. Оглядевшись, Мазур заметил стоявшую у мачты бутылку, наполовину полную жидкости цвета крепкого чая, схватил ее, чуть трясущимися пальцами свинтил пробку и поднес горлышко к губам.

Виски лилось в желудок, как вода, оно, конечно, слегка саднило горло, как и положено сорокапятиградусному напитку, но привычного вкуса алкоголя не ощущалось совершенно. Проглотив со стакан и не дождавшись должного эффекта, он сердито вышвырнул бутылку за борт.

И далее вновь действовал, как автомат с четкой программой. Отыскал грязное ведро, привязал его к концу, зачерпнул воды, собрал в кучу найденные на корме тряпки и старательно драил палубу, пока не уничтожил слишком явные следы крови. Остались темноватые пятна, но с этим уж ничего нельзя было поделать.

«Девчонка», – вспомнил он, но и не подумал сломя голову кинуться вниз – не благородный рыцарь из сказки, в самом-то деле… Поднялся в рубку и, положив кобуру на крышку ящичка с компасом, принялся возиться с рукоятками и кнопками.

Разобраться во всем этом было не так уж и сложно – не космический корабль, в конце концов… Попрактиковавшись с четверть часа и убедившись, что никаких неясностей тут не осталось, спустился вниз. Рванул на себя узкую дверь. Девчонка, как давеча, съежилась в уголке, поджав ноги и таращась с таким страхом, что сердце у него моментально размякло.

– Все, мисс, – сказал он, с радостью констатировав, что тошнота наконец-то прошла. – Возвращаемся в Викторию. В том случае, конечно, если у вас нет других планов… Кончились ваши злоключения. Вы меня хорошо понимаете, мисс Дженни…

Интересно, будет реветь? Нет, сидит себе смирнехонько, понемногу осознавая резкую перемену, очередную в судьбе, начинает соображать, что все позади. Тем лучше, меньше хлопот…

– А… эти? – спросила она тихонько.

– Эти? – пожал плечами Мазур. – У меня с ними возникли небольшие разногласия касательно дальнейших действий, и как-то так вышло, что они попрыгали за борт и отправились по своим делам вплавь. А мы с вами остались единоличными хозяевами этой посудины. Так вот, поскольку я принимаю решения на правах капитана, предлагаю вернуться в Викторию. Есть возражения?

– Н-нет… – протянула девушка, глядя застывшим взглядом. – Вы что, из полиции?

– Неужели похож? – спросил Мазур с любопытством, силясь разговорить ее, а заодно и отвлечься самому от пережитого. – Вот никогда не подумал бы… Вынужден вас разочаровать, мисс, я совершенно штатский и абсолютно мирный человек, просто мне вдруг выпала совершенно неподходящая для меня роль… – Он сам сознавал, что в его болтовне есть оттенок истеричности, но остановиться как-то не получалось. – Случайно столкнулся с этими типами, пришлось как-то выкручиваться…

– Да что вы несете? – вскрикнула она с надрывом, на фоне которого волнение Мазура смазывалось вовсе. – Вы… всех троих… они же не могли вот так добровольно взять и уплыть… Вы их… да?

– Ну, есть такой грех, – пожал плечами Мазур. – Вам их что, так уж жалко?

– Ни капельки, – призналась она серьезно. – Скоты, твари…

– Я это тоже сразу заметил, – сказал Мазур, опасаясь, что все же последует истерика. – Скверные были типы, признаться, и это мне помогает не переживать особенно… Хотите виски? Я видел в камбузе… (она помотала головой). Ну, как хотите. Вы, вообще, в норме? Можно вас оставить?

– А вы… куда?

– В рубку, – сказал Мазур. – Пора сниматься с якоря. Так что, все нормально?

Она торопливо покивала.

– Ну и прекрасно, – облегченно вздохнул Мазур. – Я пошел…