Пират

— Предоставьте это мне, шеф, — доверительно сказал Юсеф. — Я ему задам жару.

— Нам туда лету с полчаса, — сообщил пилот вертолета, когда они поднялись.

— Как одеваться к вечеру? — спросила Джордана. — Сколько у нас есть времени?

Бейдр поглядел на часы.

— Коктейль в восемь, ужин в девять. Черный галстук.

Джордана посмотрела на него. Она знала его нелюбовь к вечерним туалетам.

— Ты решил выдать по всей форме.

— Да, — сказал он. — Хочу произвести на них хорошее впечатление. Мне кажется, они меня недолюбливают за то, что я приобрел банк.

— Уверена, что это у них пройдет, как только познакомятся с тобой.

— Надеюсь, — сказал Бейдр серьезно. — Но не уверен. У них там чрезвычайно развита клановость.

— Пройдет, пройдет. Я эту публику знаю очень хорошо. Экспатриантка из Пасадены. Но они ничем не отличаются от других. Встречают по деньгам.

Гигантский букет алых роз, преподнесенный Джордане президентом банка Джозефом И. Хатчинсоном и его супругой Долли, когда они прибыли, доказывал хотя бы отчасти ее правоту.

Негромкий стук в дверь, и приглушенным голосом Джабир объявил:

— Господин, время девятнадцать пятнадцать.

— Благодарю тебя, — отозвался Бейдр. Он встал из-за маленького столика, за которым сидел и читал банковские отчеты. У него еще есть время принять душ, перед тем как облачиться в смокинг. Он быстро разделся и пошел в ванную, которая разделяла спальни его и Джорданы.

Он открыл дверь в тот момент, когда она, блестевшая от воды, поднималась из благоухающей ванны. Он застыл на месте.

— Извини, — машинально произнес он. — Я не знал, что ты еще здесь.

— Все в порядке, — сказала она с легкой иронией в голосе. — Извиняться нет надобности.

Он промолчал.

Она потянулась за полотенцем и стала в него заворачиваться. Он протянул руку и остановил ее. Она вопросительно посмотрела на него.

— Я почти забыл, как ты красива, — сказал он.

Он медленно забрал у нее полотенце, выпустил из рук. Оно упало. Пальцы его проскользили по линии от ее щеки, через вспыхнувший твердеющий сосок, через крошечное углубление на животе к мягкой припухлости лобка.

— Как это красиво, — шепотом проговорил он. Она стояла неподвижно. — Взгляни на меня! — сказал он с неожиданной настойчивостью в голосе. — Она подняла голову и посмотрела ему в лицо. В глазах у него была печаль. — Джордана!

— Да?

— Джордана, что с нами произошло? Почему мы стали чужими?

Глаза ее вдруг стали наполняться слезами.

— Не знаю, — прошептала она.

Он обнял ее и прижал ее голову к своему плечу.

— Вокруг столько всяких несуразностей, — сказал он. — Просто не знаю, с чего начать их исправлять.

Ей хотелось поговорить с ним, но она не могла найти нужных слов. Они были пришельцы из разных миров. В его мире женщина была ничто, мужчина — все. Скажи она ему, что у нее те же самые сексуальные потребности, что и у него, те же самые сексуальные и социальные стимулы, он воспринял бы это как покушение на его мужское превосходство. И подумал бы, что она не является достойной женой. А ведь именно эти потребности свели их вместе в самом начале.

Она прижалась лицом к его щеке, безмолвно плача.

Он ласково гладил ее по голове.

— Я скучал по тебе, — сказал он. Приподнял за подбородок ее голову и посмотрел в глаза. — Ты такая у меня… единственная.

«Тогда почему же ты не живешь дома? Почему с другими?..» — подумала она про себя.

Он словно прочитал ее мысли.

— Они ничего не значат для меня, — сказал он. — Они на миг и — забыты.

Она продолжала молчать.

— А у тебя с этим так же? — спросил он.

Она посмотрела ему в глаза. Он знал. Он всегда обо всем знал. И тем не менее никогда не заговаривал об этом. Она утвердительно кивнула.

На миг его губы плотно сжались. Потом он вздохнул.

— Человек вступает в свой рай или ад здесь же, еще на земле. Как я вступил в свой.

— Ты сердишься на меня? — еле слышно спросила она.

— Разве есть у меня право? — спросил он. — Суд будет, когда мы встанем перед Аллахом и книга наших судеб будет прочтена. Груз моих собственных грехов достаточно велик для меня. И ты тоже далеко не безгрешна. У меня же только одно требование к тебе.

— Какое же?

— Чтобы у тебя этого не было с евреем, — сказал он. — На всех прочих я посмотрю сквозь пальцы, так же, как ты.

Взгляд ее упал.

— Прочие должны быть обязательно?

— За тебя я ответить не могу, — сказал он. — Я мужчина.

Ей сказать на это было нечего.

Он опять приподнял ее голову и поцеловал.

— Я люблю тебя, Джордана!

Она ощутила, как вливается в нее его тепло, когда прильнула к нему. Его сила крепла на ее животе. Ее рука опустилась, чтобы найти его фаллос. Он был тверд и влажен в ее ладони.

— Бейдр… — плакала она. — Бейдр.

Он долгим взглядом смотрел в ее глаза… потом поднял ее под руки перед собой. Ее ноги машинально раскрылись и сомкнулись у него на талии, затем он медленно опустил ее… Она охнула, ощутив его внутри себя. Словно в нее вонзили горячий стальной стержень и попали прямо в сердце. Стоя, он начал плавно двигаться в ней.