Пират ее величества. Как Фрэнсис Дрейк помог Елизавете I создать Британскую империю

20 февраля флот пересек экватор. Погода стала убаюкивающе однообразной: стояла удушающая жара, лишь время от времени обстановку оживляли вспышки молний, раскаты грома и внезапные ливни (они, по крайней мере, позволяли пополнить запасы пресной воды). Вши, не дававшие морякам покоя с тех пор, как они покинули Плимут, передохли от жары. Пеликаны появлялись из ниоткуда и садились на палубу, и матросы набрасывались на них с дубинками.

Португальский лоцман Нуньо да Силва с захваченного на Кабо-Верде корабля, к этому времени успевший снискать расположение англичан, рассказывал загипнотизированному неуклюжими повадками пеликанов Флетчеру: «Эти птицы терпеть не могут касаться лапами воды, и, как бы голодны ни были, никогда не возьмут из моря ни одной рыбины, пусть даже ими убитой. Засыпая, они поднимаются как можно выше в воздух и, расправив крылья, начинают спускаться во сне до тех пор, пока не приблизятся к воде, столь ненавистной им от природы. Тогда они просыпаются и снова взлетают ввысь, чтобы поспать таким образом еще немного».

Обветшавшей и прохудившейся «Санта-Марии» Дрейк дал новое имя – отныне она называлась «Мэри», в честь его первой жены Мэри Ньюман или, возможно, его матери Мэри Милуэй. Да Силва оставался рядом с Дрейком следующие 14 месяцев. Но далеко не все были им так же довольны. Шкипер экспедиции Уильям Маркхэм жаловался, что изначально Дрейк нанимал его для плавания в Александрию, где их ожидали тепло и роскошь, и если бы он заранее знал истинную цель Дрейка, то предпочел бы «быть повешенным в Англии, чем пускаться в это плавание». Джон Винтер, самый молодой член триумвирата, пришел в ярость, увидев, как Фрэнсис Дрейк самовольно забирает с «Мэри» запасы вина, которых хватило бы «для внезапно объявленного двухлетнего плавания».

Итак, им предстояло пересечь Атлантический океан. Корабли должны были пройти не менее пяти тысяч миль. Команду, осознавшую, какое расстояние им придется преодолеть, охватило беспокойство. Как они туда доберутся? И как они вернутся домой?

В то время в распоряжении у мореплавателей было три главных инструмента: астролябия, квадрант и компас. Астролябия позволяла определить географическую широту, измерив угол между горизонтом и Полярной звездой, неизменно расположенной менее чем в одном градусе от Северного полюса мира (точнее, проекции географического полюса на небесную сферу). Астролябия Елизаветинской эпохи представляла собой латунное кольцо с визирным устройством, которое называлось алидада. Пользователь поворачивал алидаду, чтобы увидеть в ней звезду, и определял высоту по шкале, выгравированной на кольце. Это была непростая задача, которую к тому же нередко осложняла корабельная качка. Ошибки случались часто, но от этого не становились менее опасными. Отклонение от нужной широты всего на один градус могло увести корабль в сторону на 60 морских миль – более чем достаточно, чтобы дело кончилось его гибелью. Чтобы свести эту проблему к минимуму, измерение широты обычно проводили одновременно два моряка с помощью двух разных астролябий.

Квадрант, имеющий форму четверти круга и изготовленный из дерева или латуни, позволял измерить высоту Полярной звезды, наблюдая за ней через отверстие и считывая показания с помощью отвеса, пересекающего шкалу, выгравированную на внешнем краю дуги. Поскольку крайне важная для навигации Полярная звезда нередко была скрыта от глаз за горизонтом, а в Южном полушарии вообще не видна, лоцманы пытались получить нужные сведения, объединяя данные, полученные с помощью нескольких разных инструментов, хотя все они были далеки от идеала. Наконец, капитаны и лоцманы вели таблицы склонений (разницы между магнитным севером и истинным севером) и астрономические карты расчетных высот солнца над экватором в полдень на каждый день года. Эти драгоценные записи строго охранялись.

Моряки пользовались магнитным компасом, изобретенным китайцами еще в XI в. Первоначально китайский компас выглядел как миска с водой, в которой плавала деревянная рыбка с намагниченной иголкой. Стрелка компаса, как позже узнали европейские моряки, всегда указывала на север. Типичный компас XVI в. состоял из намагниченной стрелки, прикрепленной к нижней стороне круглой карточки с обозначенными на ней сторонами света. Круговая шкала (компасная роза) состояла из 32 отметок, удаленных друг от друга на 11,25 градуса (норд, норд-тень-ост, норд-норд-ост и так далее). Моряки наизусть знали все компасные румбы, то есть умели перечислять все отметки в направлении по часовой стрелке. Картушка компаса крепилась на шарнирах, что позволяло ей оставаться на одном уровне независимо от движения корабля. Стрелка свободно вращалась отдельно на латунном штифте. Весь механизм помещался в ящик, прикрепленный к нактоузу (неподвижной тумбе на палубе перед штурвалом). Неподалеку хранили магнитный камень или кусок обычной магнитной железной руды, чтобы при необходимости снова намагнитить стрелку компаса.