Пират из высшего общества

Видя, что на плаву остался всего один противник, уступающий ему по огневой мощи, сеньор де Бустос приказал совершить поворот и заходить для атаки. Лоренс с воодушевлением увидел через порт новую цель. Расстояние и волны не позволяли ему нанести такой же удар по ватерлинии, он решил пойти на риск и навёл орудие на единственную мачту французского шлюпа. Ядро прошло по касательной, но мачта всё-таки была задета на высоте пяти метров от палубы. Французский капитан, понимая, чем ему грозит это повреждение, приказал матросам убирать паруса, однако уже через пару минут мачта не выдержала напора ветра и сломалась. Теперь испанцы расстреливали врагов, как тренировочную мишень, на шлюпе начался пожар.

В этот момент экипаж первого из французских кораблей, отчаявшись в получении помощи, спускал на воду шлюпки, которые были перехвачены испанцами. Под направленными на них дулами мушкетов вражеские моряки один за другим поднимались по верёвочному трапу, их разоружали, связывали и загоняли в трюм. Для всех французов шлюпок не хватило, и полтора десятка человек, которые не успели пойти ко дну, выловили прямо из воды.

Несмотря на свои успехи в статусе новичка и скромное поведение, де Графф слишком выделялся среди матросов. В силу своего воспитания он никогда не участвовал в обсуждениях вроде «лечение сифилиса настойкой пассифлоры», «чем закусывать три бутылки рома, чтобы не опьянеть» или «пять способов дёшево снять проститутку». Однако такое поведение кое-кто воспринимал как зазнайство, заслуживающее хорошей трёпки. Однажды боцман даже попытался выдать ему линьков для профилактики, но Лоренс ловко выхватил у него плётку и тут же с обаятельной улыбкой протянул обратно со словами «Сеньор воспитатель, вы можете просто сказать, что от меня требуется». Матросы смеялись, боцман бросился жаловаться капитану, а тот вызвал новичка на разговор.

– Я уже понял, что не простая птица попала ко мне на борт, – начал дон Себастьян, когда ученик артиллериста явился к нему в каюту. – Даю слово дворянина, что буду хранить в секрете, кто ты такой и почему стремился уехать из Гааги!

Результатом этой беседы стало назначение молодого де Граффа младшим лейтенантом артиллерии и увеличение его жалованья до ста тридцати реалов. Теперь никто из офицеров не имел права поднимать на него руку.

Фрегат вошёл в порт Ля-Корунья, чтобы сдать пленных, принять на борт почту и набрать свежей воды. У Лоренса не было достаточно средств, чтобы сойти на берег и уехать домой, но он воспользовался стоянкой, чтобы отправить письма в Гаагу и Дордрехт. Он вкратце рассказал, что с ним произошло, просил родных не беспокоиться и обещал вернуться, как только представится такая возможность.

Глава вторая. Пушки и любовь

Через три недели после выхода из Ля-Коруньи корабль прибыл на Канарские острова, в порт Санта-Крус-де-Тенерифе. Здесь предстояла длительная стоянка перед плаванием через океан: требовалось пополнить запасы провизии, почистить днище корабля и произвести полноценный ремонт повреждений, нанесённых французскими каперами. Сеньор де Бустос и его офицеры проводили свой досуг, совершая массу визитов должностным лицам острова, вместе с ними отправлялся и Лоренс. Фамилия де Графф была хорошо известна в кругах испанской знати, поэтому молодой артиллерист был принят как равный. Вскоре красивый белокурый голландец обзавёлся целой бригадой пылких черноволосых поклонниц из числа наследниц знатных испанских семей, которые наперебой строили ему глазки и всячески завлекали в амурные сети. Парень был с ними вежлив, но увёртывался от активного взаимодействия. Наследник кальвинистской нидерландской элиты был воспитан в достаточно строгих традициях, и полные соблазна улыбки горячих испанок сильно его смущали.

Вице-губернатор города Санта-Крус дон Алонсо де Гусман с большим интересом отнёсся к его таланту канонира и предложил работу: заняться обучением артиллеристов гарнизона. Семнадцать лет назад Санта-Крус был захвачен англичанами, которые за короткое время своего пребывания нанесли поселению немало разрушений. Сейчас снова началась война, и местные власти стремились не допустить повторения подобных событий. Де Графф с радостью согласился, да и сам совершенствовал своё мастерство, осваивая басы8 и фальконеты9, которых не было на борту «Санта-Магдалены».