Пират (сборник)

Пират еще раз переменил место, и ветер принес ему запах. Пират потянул носом, фыркнул, зарычал и попятился. В носу застрял раздражающий, едкий и необыкновенно противный запах бензина. Он долго фыркал и даже потер лапами нос, но запах бензина преследовал и мучил его. И, словно получив подтверждение самым худшим опасениям, Пират показал клыки и скрылся в лесу.

Еще не успела окончиться короткая весенняя ночь, как Жилкин и летчик опять пришли на берег. Они притащили багаж и переправили его на самолет.

Веселый, возбужденный Щеголь носился по берегу и громко лаял на пролетавших мимо первых весенних бабочек. Жилкин посмотрел на него и вспомнил, что со вчерашнего дня не видел Пирата.

Он свистом поманил Пирата, но тот не появился. Он лежал неподалеку, притаившись в прибрежных кустах, не спуская глаз с хозяина, но на призывный свист даже не шелохнулся.

Жилкин долго еще звал его и, не дозвавшись, пошел к избушке. Он шагал торопливо, опустив голову и размахивая руками.

До избушки осталось несколько десятков шагов, как что-то влажное и холодное коснулось его разгоряченной руки. Жилкин вздрогнул, остановился и увидел рядом с собою Пирата.

Преданными собачьими глазами смотрел на него Пират и, казалось, просил хозяина успокоить его. Обычно, ласкаясь к хозяину, он не любил, когда Жилкин смотрел ему в глаза. Но сегодня, встретившись взглядом, первый отвел глаза в сторону не зверь, а человек.

Жилкин, казалось, забыл, зачем он шел к избушке, он присел на лежащее рядом бревно и обнял Пирата.

Жилкин молча гладил уже успевшей загореть рукой собаку-волка, а тот положил на колени хозяину голову, закрыл глаза и посапывал от удовольствия.

Прошло несколько минут. Вдруг Пират вздрогнул, отступил в сторону и показал клыки. К ним приближался летчик. Жилкин придержал Пирата за ошейник.

– Что ж вы сидите? Надо торопиться, пора улетать, – недовольно сказал летчик.

– Я вот с другом прощаюсь, – виноватым голосом сказал Жилкин. – Вы идите, я сейчас вас догоню.

Летчик посмотрел на Пирата.

– Да, в городе если бы я такого встретил, решил бы, что большая овчарка…

– Жалко мне расставаться с ним, да еще таким образом…

Летчик развел потемневшими от машинного масла руками.

– Двух зверей взять на машину не могу, выбирайте какого хотите.

Жилкин посмотрел сначала на Пирата, потом на Щеголя.

– Этот Щеголь погибнет здесь, да и обещал его вернуть хозяину. Прекрасная охотничья собака…

Верно, желая утешить Жилкина, летчик сделал шаг к нему и отскочил назад. Пират зарычал глухо и обнажил огромные, белые, как молоко, клыки.

– Нет, знаете, – смущенно сказал летчик, – мне таких клыков у овчарок видеть не приводилось. С такими клыками этот зверь здесь не пропадет, а через месяц-другой он вас и знать не захочет.

Пирата раздражал запах бензина, и машинного масла, и металла, пропитавший летчика, и он не переставая рычал и скалил зубы.

– Не бросится он на меня? – с ноткой тревоги спросил летчик.

– Нет, он послушный.

– Возможно, он и послушный, но, знаете, чем больше я на него смотрю, тем меньше мне хочется иметь его пассажиром. Ну, пойдемте, надо торопиться.

Жилкин нехотя поднялся.

* * *

– Ну, прощай, Пират, не поминай лихом, будь здоров и счастлив, не судьба тебе быть собакой. – И Жилкин обнял Пирата за шею.

Пират завилял хвостом и лизнул хозяина в нос. Жилкин торопливо вытер лицо и пошел следом за летчиком.

Скоро на глазах у Пирата произошли непонятные для него события: Жилкин подозвал Щеголя, связал ему ремешком ноги и положил в лодку. Пес тихо повизгивал, испуганно глядел на хозяина, но не сопротивлялся.

Жилкин еще раз подошел к Пирату, погладил его по голове и хотел снять ошейник, но ошейник, сделанный из толстой кожи, был наглухо прошит медной проволокой.

– Нет ли у вас ножа? – попросил Жилкин у летчика.

Летчик пошарил в карманах.

– Нет, оставил в самолете. А зачем вам нож?

– Хочу ошейник с него снять.

– Оставьте ему ошейник. Скоро его по ошейнику только можно будет узнать.

– Прощай, зверь, – сказал летчик и помахал рукой.

Пират ощетинил загривок, сморщил нос и блеснул клыками.

Лодка отчалила от берега. Пират, сидя у воды, молча наблюдал. Когда лодка пристала к самолету, Пират вскочил, заметался по берегу и в глазах у него появилась тоска. Два враждебных друг другу чувства боролись в глубине его темной звериной души. Он сам никогда не пробовал ни капкана, ни картечи, ни яда, но многие тысячи его предков поплатились за знакомство с этими предметами жизнью. Зато другие предки, те, кому это знакомство стоило меньше, чем жизнь, передали своим потомкам и ему непреодолимый страх и отвращение ко всему, что пахло металлом, дымом и едкими запахами.

И все же, когда он увидел, что Жилкин начал взбираться по лесенке на самолет, заговорила другая часть его души. Теперь она толкала Пирата следом за тем, к кому он успел привязаться с такой же силой, с какой привязался когда-то предок его приемной матери к человеку. Альма передала ему вместе с молоком лучшие качества собачьей души: преданность, смелость, умение жертвовать всем за тех, кого любишь.